Дочь олигарха - [11]

Никто ему не отвечает.

– И чего, девчонки из частной школы, травки хотите? – спрашивает он. – Вы сюда за этим?

Конечно, хотят. Никто из них никогда не пробовал наркотиков, и вот пожалуйста – какой-то тощий гопник предлагает их бесплатно. Им не страшно. От травки еще никто не умирал, правильно? Да и вообще, парней всего двое, а их – целых пять, даже если не считать Бьянку. Если что-нибудь пойдет не так, они смогут… Что? Но об этом все равно никто не думает. Правда, Наташа вспоминает, что говорила тетя Соня, и, когда до нее доходит очередь, только притворяется, что затянулась. А еще у нее, если что, есть с собой русское “Глубокое тепло”.

Когда девочки наконец возвращаются к автобусу, у них большие неприятности. К тому же они задерживаются еще сильнее из-за того, что на обратном пути останавливаются, чтобы раздать автографы. В конце концов, а почему нет? Тип из “Старбакса” решил, что они настоящая девчоночья группа, – они чуть не сдохли от смеха!

– Снимаю еще десять очков с вашего класса, – говорит мистер Хендрикс.

– Сэр? – подает голос Эль, капитан хоккейной команды. – Они учатся в двух разных классах.

– Чума возьми семейства ваши оба, – говорит Бьянка и принимается хихикать.

Остальные проталкивают ее в конец автобуса.

Мистер Хендрикс вздыхает и включает на стереосистеме Боба Дилана, и все девочки издают разочарованный стон, потому что ошибочно считают Боба Дилана благостным хиппи и антикапиталистом. Выбором музыки довольна одна только Доня, которая влюблена в мистера Хендрикса и не очень-то это скрывает.

– Сэр, – говорит она, когда автобус пускается в обратную дорогу сквозь вечернюю мглу и холод.

– Да, Доня?

– Вы с Джими Хендриксом родственники?

– Да, Доня.

– Неужели правда, сэр?

– А ты как думаешь?

Из общей комнаты девятого класса вынесли все вещи, чтобы покрасить, и кто-то обнаруживает под запасами “Боврила” выпускной альбом 1988 года.

Множество выцветших фотографий тощих девочек с нелепыми пышными прическами вклеено в альбом настоящим клеем, а рядом ручкой написаны “Факты о них”: любимые цвета, группы, прозвища и прочее. Все это на удивление скучно – если не считать выпавшего из альбома старого листка бумаги с инструкцией, как мастерить браслеты-феньки. Дэниель тут же хватается за него, потому что обожает делать всякие хорошенькие ретроштуки. Вторую половину альбома заполнили мальчики из лондонской школы Хэрроу. Вклеили туда свои фотографии и тексты песен, которые им нравятся (часто это тексты Ван Моррисона), изложили свои планы на жизнь, перечислили любимых животных (в основном это змеи) и описали свою “идеальную женщину”. Много раз встречается имя Ванессы Паради и ее фотография – в желтой толстовке и мальчишеских джинсах, по современным стандартам она выглядит довольно жирной. Уж точно больше восьми стоунов[10].

Доня говорит, что надо отнести альбом учителю истории.

– Это ведь в каком-то смысле история, – говорит она. – Ну, типа, история народа данной местности.

– Vestiges archéologiques[11], – говорит Тиффани.

Мистер Хендрикс согласен, что альбом – исторический документ, и девочки решают, что им нужно тоже сделать альбом своего выпуска и отправить мальчикам, которые сейчас учатся в Хэрроу. Оказывается, мистер Хендрикс, хоть он и весь из себя марксист-экзистенциалист, на самом деле учился в Хэрроу[12] и сможет договориться с их учителем по истории. А еще там учится брат-близнец Бьянки. Никто понятия не имел, что у Бьянки есть брат-близнец, так что она, может, вообще врет, кто ее знает. Ну и вообще они решили, что сделают все, как в 1980-х: заведут себе такой альбом и отправят его по настоящей почте.

– Сэр, – обращается к мистеру Хендриксу Рейчел, – а вот принцессе Августе не понадобилось вклеивать свою фотографию в альбом, который на самом деле ведь не что иное, как каталог…

– Каталог для секса, – мрачно договаривает за нее Бьянка.

На фотографии, которую она выбрала для альбома, она похожа на стоящего в тени богомола. Огромные глаза светятся над длинной темной полосой – возможно, это на ней черное платье и стоит она, прислонившись к черной стене.

– Какая-то организованная проституция, – соглашается с ней Лисса.

– Catalogue de sexe, – произносит Тиффани, и глаза ее вспыхивают.

Интересно, она все эти слова выдумывает или это правда французский? Никто не знает. Мадам Венсан никогда не говорит с ними на темы, связанные с понятием sexe. Sexe по-французски значит “секс”. Как-то чересчур просто. Раз – и готово.

– Девочки, – говорит мистер Хендрикс. – Если бы у ваших классов еще оставались какие-то очки, я бы их снял. – Что с вами такое? Ведь это же замечательная возможность увидеть воочию, как вершится история.

– Сэр, а может, мы просто в интернет все выложим?

– Девочки, интернет – это совсем другое. И вы сами это понимаете. Давайте подумаем, какой современный штрих мы можем добавить. Какие будут предложения?

В итоге они решают, что добавят к каждому фото и описанию свой номер телефона – возражает только Бьянка, поэтому она вписывает выдуманный номер.

За “Боврилом” нашелся еще и счетчик калорий из доинтернетных времен. Это такая книжка в мягкой обложке, набранная крошечным шрифтом и забрызганная розовыми и коричневыми пятнами – может, варенье и “Боврил”, а может, и нет. Книжечку передают по рукам во время приготовления уроков, пока Син-Джин спит. Игра заключается в следующем: надо найти самое жирное, самое калорийное блюдо. Может, фондю? (Что это вообще такое?) Фондю с картошкой фри. Фондю с картошкой фри, бобами, соусом “Тысяча островов” и тортом с кремом. А еще пирог. Много-много кусков пирога. С картофельным пюре, приготовленным с целой пачкой сливочного масла и несколькими ложками сливок повышенной жирности. Сливок, которые стекают по ложке и с краев тарелки и капают на пол. Люди наступают на эти супержирные сливки, поскальзываются и разбиваются насмерть.