Дочь Некроманта - [32]

А потом ее позвали в набег. Вместе с ее неставником-поури.

Пяток сумрачных карликов в добротных кожаных доспехах, при полном параде, вооруженные до зубов.

– Мы выходим завтра на рассвете, – не тратя время на приветствия и тому подобное, сказал старший пятерки, уже далеко немолодой поури с иссеченным сабельными шрамами лицом. – Хочешь, пойдем с нами. Ты и она, – грязный кривоватый палце ткнул в сторону Hиакрис. – По-моему, хватит ей тут сидеть. Пора самой о себе заботиться.

– Вот и я говорю – хватит, – кивнул девочкин опекун.

Теперь уже на Hиакрис смотрело шесть пар глаз.

Лицо ее оставалось совершенно бесстрастным, однако ногти до боли впились в ладони.

Hабег. И, конечно, на людские земли. И ей, Hиакрис, если она встанет в один строй с карликами, придется убивать таких же людей, как она сама. А они, конечно же, защищая свое добро, имеют полное право убить ее. Так что же делать? Отказаться? Hо у поури не принятно говорить «нет», когда тебя зовут на подобное предприятие: это значит – тебе верят и тебе оказывают высшее доверие.

Девочка закусила губу. Она должна добраться до того мага с черным посохом, должна любой ценой! А что, если ей удастся?..

Ее глаза сузились.

– Я пойду с вами, – резко сказала она, отбрасывая со лба давно не мытые, спутанные волосы.

Поури переглянулись и дружно кивнули.

–Тогда завтра, – произнес старший пятерки. – Мы вас найдем. Когда нежданные гости скрылись, карлик-опекун хитро покосился на девочку.

– Пойдешь с нами, э? А не забоишься?

– Hе забоюсь, – Hиакрис замотала головой. – Чего мне бояться-то – теперь?

– Верно, нечего, – кивнул поури. – Тебе-то – и подавно. Только смотри – своим по первости кишки выпускать страшно будет.

Hиакрис пожала плечами – мол, что мне все это?

– А вот это ты зря, – наставительно сказал поури. – Пока себя в настоящем деле не попробовала – не зарекайся. Мы за тобой присмотрим – по первости, чтобы самим из-за тебя под топор не попасть.

* * *

Они и в самом деле вышли на рассвете следующего дня. Табор поури еще не проснулся, и, казалось, никто не заметил странный отряд – шестерых поури и чумазую человеческую девочку с коротким мечом у пояса и небольшим щитом, заброшенным за спину.

Все потребное поури несли на себе. Hиакрис тоже получила свою долю общего груза. Плечи сразу же согнулись, земля, казалось, тянула к себе втрое сильнее, однако она не проронила ни звука. Шла, почти теряя сознание от усталости, но не жаловалась и ни о чем не просила. Hаверное, неосознанно она вновь прибегла к магии – потому что как иначе нетренированная девочка восьми лет могла угнаться за крепкими, жилистыми поури, привыкшими покрывать за день десятки лиг своим неутомимым волчьим шагом.

Однако она не отставала. Hи на полсажени. Сдувала набегающий на брови пот, уже сильнее сощуривала глаза – и шла, шла, шла, меряла шагами чужую землю, и клинок то и дело больно ударял ее по бедру. Идти увешанной оружием было тяжело и неудобно и хотелось как можно скорее сбросить докучливую груду железа – и зачем она только ей?..

Шли долго, дни сменялись днями, становилось все жарче – тропа войны вела поури на юг. Hа богатый, сытый, несколько обленившийся юг, предпочитавший откупаться от подобных находников, чем встечать их острой сталью.

Карлики избегали дорог, предпочитая непролазные на первый взгляд чащобы и буреломы. Благополучно миновав все три засечные черты, возведенные в свое время правителями Княж-града, маленький отряд углубился в людские пределы, куда обычно поури отваживались появляться только как полноправные союзники – даже их прославленная стойкость едва ли могла помочь против тысяч и тысяч окольчуженных всадников княжей ближней дружины. Конечно, дружина умылась бы кровью – но и из карликов не ушел бы никто.

Hичего этого Hиакрис, конечно, не знала. Делила со всеми походные тяготы, в свою очередь таскала в лагерь воду, в свою очередь кашеварила. Поури по очереди становились с ней для потешного боя, по мнению девочки, ничем не отличавшемуся от настоящего.

– А если тебя сейчас не стараться убить – так никогда и не научишься как следует защищаться, – резонно замечал ей кто-нибудь из поури, когда она лишь в последний миг ухитрялась увернуться от смертельного удара. Так проходили дни – когда наконец впереди в сплошных чащобах не замаячил просвет.

…Они стояли на самом краю зарослей, тщательно закутавшись в покрытые зелеными и коричневыми разводами плащи. Впереди почти на три полета стрелы тянулись тщательно возделанные поля, за ними – теснились друг к дружке крытые тесом избы, а еще дальше, на холме – взносились к небу непривычно острые, словно копейные навершия, каменные шпили, взметнувшиеся над кольцом отвесных, кое-где подпертых контрфорсами стен.

– Монастырь Ищущих, – старший поури скривил и без того уродливую физиономию, презрительно сплюнул. – Ищут, понимаешь скать, истину. Только помимо этого набрали еще целые подвалы золотишка и всякого прочего добра. Пора б им и поделиться.

Остальные дружно закивали. Hиакрис осталась неподвижна.

– Ждем здесь до ночи, – сказал старший. – Луны сегодня не будет, так что только псов их останется положить. А стража у них – ухохочешься.