Дочь мадам Бовари - [5]

– Вам кто нужен? – Илга виртуозно переместила сигарету из правого угла рта в левый.

– Мне нужен ответственный секретарь, – Лариса попыталась войти в дверь.

– Приходите через два-три часа, – Илга стояла прочно, как Каменный гость.

– А что, рабочий день начинается в двенадцать часов? – Лариса сохраняла спокойствие, понимая, что мимо этой дамы проскочить невозможно.

– Нет, он начинается через час, но начальство сразу будет на планерке, ему будет не до вас.

– До меня! – Лариса теряла терпение. – Я новый сотрудник, буду работать в отделе информации.

– Почему я спрашиваю – обычно дамочки работают в отделе писем. – С этими словами женщина наконец отступила вглубь, и Лариса получила возможность войти.

Узкий длинный коридор был похож на беговую дорожку, не имеющую конца – после десятой двери коридор делал крутой поворот, приглашая посетителя, казалось, в другое измерение. Лариса помотала головой, пытаясь немного сосредоточиться – весь интерьер, несмотря на простоту, почти лаконичность, производил сюрреалистическое впечатление.

– Вам нужна вторая дверь налево, могу открыть, хотя в отделе никого пока нет. А ответственный секретарь сидит в самом конце…

– Я знаю, – Лариса нетерпеливо перебила тетку.

Перспектива торчать в этом полупустом, прокуренном здании не радовала. Она так спешила, так боялась опоздать, а оказалось, что сюда никто особенно не торопится.

Ее опыт общения с редакциями ограничивался скорыми визитами – Лариса сдавала в отдел рукопись и уходила. Она писала легко и интересно, поэтому печатали ее охотно. Теперь же Ларисе предстояло влиться в коллектив, состоящий из людей разных по возрасту, опыту и при этом весьма амбициозных и самолюбивых.

Принадлежность к этой профессии заставляла многих чувствовать свою исключительность. Как правило, все сотрудники редакции делились на два типа. Первые – это те, кто работу над несколькими строчками в завтрашнем номере считали архиважной, а добычу редкой информации сравнивали с деятельностью сотрудника внешней разведки. Этих можно было узнать по горящим глазам, таинственному, многозначительному виду, а также по готовности спорить абсолютно обо всем. Вторая часть была нетороплива в движениях, одета с тщательно продуманной небрежностью и с вечной снисходительной полуулыбкой на лице. Они ни о чем не спорили, никуда не спешили, а заметку в десять строк писали так, как продавец пишет «ушла на базу». В отличие от первых, вторые никакого особого творческого начала в этой работе не находили. Но всех их объединяло одно – стремление стать известными. Газета, которая живет один день, своих героев может посчитать по пальцам. Сутки прочь – и ничего не осталось от вчерашней известности, славы, успеха. Для пишущего человека выход один – написать роман, который останется в веках.

Лариса решила, что ждать здесь начала рабочего дня она не будет. Кивнув секретарю, она сказала:

– Я пойду кофе попью пока.

– Идите, – согласилась та, – идите во «Флору», там лучше всего его варят.

Кафе «Флора» находилось за углом. К удивлению Ларисы, в этот утренний час здесь было полно людей. Пара-тройка командированных – их выдавали толстые портфели, огромные зонты и пальто, перекинутые через спинки стульев, и рижане, одетые совсем легко – лето наконец наступило.

Лариса взяла кофе и булочку с корицей. С детства она помнила, что отец любил «розовую» булочку – обычную, с сахарной пудрой, а они с мамой выбирали «коричную». Устроившись за маленький столик у окна, она тайком скинула туфли на высоченных каблуках. Для первого рабочего дня она выбрала свой самый любимый наряд – синее платье с погончиками.

Лариса уже было собралась надкусить булочку, как откуда-то сзади послышалось:

– Заяц, принести еще творога?

Заяц, видимо, был глухонемым, поскольку ответа не последовало. Через какое-то время тот же приятный мужской голос произнес:

– Ну, перестань, ну что ты из-за ерунды сердишься?! Можешь спросить у кого угодно, мы задержались в Тукумсе, машину забыли прислать, мы прождали кучу времени, а потом все пошли на станцию. Ждали электричку, как вдруг подъезжает «Волга» – это местное начальство наконец о нас вспомнило.

– И, видимо, местное начальство решило искупить свою вину, напоив вас водкой.

Это у «зайца» прорезался голос. Голос был женский, приятный, в говоре было что-то южное. Но это был только намек, этакая милая, еле заметная, особенность.

– Да нет, мы просто на станции по сто граммов коньяка выпили. Холодно же было, думали, ждать придется долго. Я тебе сразу об этом сказал, – мужской голос был слегка возмущенный, но при этом тихий.

– Мне вообще не нравится, когда ты пьешь! И какая разница, есть ли повод?! Чтобы согреться, достаточно выпить горячий кофе!

– И кофе пили! Слушай, ну не стоит эта рюмка коньяка таких ссор!

– Не стоит моих нервов, и, если бы ты хоть немного думал о них, ты бы запросто отказался от своих привычек! – Незнакомка все больше распалялась.

– Каких привычек? – вдруг грохнул на все кафе мужской голос. – Что ты обо мне как об алкоголике говоришь?!

От неожиданности Лариса обернулась. Худенькая женщина с высокой, немного растрепанной прической – длинные светлые волосы были заколоты небрежно высоко, на затылке. Такие прически, по наблюдению Ларисы, позволяют себе либо очень красивые женщины, либо очень самоуверенные. Женщина была симпатичной и самоуверенной. Лариса обратила внимание на ее платье – оно было простое черное, с небольшим белым воротничком и белыми манжетами. Из-под длинной челки смотрели карие глаза. Лариса, встретившись взглядом с женщиной, покраснела.