Дочь леса - [8]

– Я хочу, чтобы ты пошел дальше меня, – не уставал повторять он снова и снова сыну. – Выучись на технолога, стань управленцем. Будешь тогда отдавать распоряжения таким неучам-одиночкам, как я, что и как делать, как получать наибольшую выгоду. Я хочу, чтобы у тебя было лучшее обеспеченное будущее, чтоб тебе не пришлось считать каждую копейку, как мне.

Решающим доводом послужило то, что компания «Экофлор» полностью оплачивала обучение с последующим трудоустройством на одном из своих предприятий. Кроме нее никто никаких гарантий дать не мог.

Административный центр производил неоднозначное впечатление. Аккуратные ряды сборных домишек, похожих один на другой, словно клоны единого образца, ровно подстриженные газоны, низкорослые деревья и кустарники, огороженные коротким штакетником, – завезенные людьми растения с трудом обживали свободные от Леса пространства. Казалось, на всем здесь виден налет привнесенной искусственности. И деловой центр выглядел макетом, музейной выставкой незатейливой функциональной архитектуры на потребу будущим инопланетным туристам, которых пока никто не видел.

Для Романа не чувствовалось во всем этом знакомой с детства теплоты фермерских построек, в которые хозяева вкладывали не только труд, но и душу. Ведь они строили надолго и на совесть, для себя и своих семей. В поселке же все выглядело неестественно и чуждо, но такое впечатление не мешало юному провинциалу взирать на окружающее с радостью и благоговением. Еще бы! Здесь ему предстояло жить и учиться в скором времени.

Только первые восторги от знакомства с новым быстро поутихли. Чем дольше он находился среди противоестественной для Форестаны скученности людей и строений, тем отчетливее ощущал желание поскорее вернуться к привычному Лесу. Где-то тут в поселке проживали дальние родственники Крайновых, которых не составило бы труда разыскать, но родители не захотели одалживаться, поэтому ему, как и большинству сокурсников, осталось довольствоваться студенческим общежитием.

Впрочем, об этом жалеть не пришлось. Жить среди ровесников оказалось весело, но еще задолго до окончания учебы Роман утратил интерес к будущей профессии. Масштабная механическая вырубка и поточная обработка древесины воспринимались им ничем не оправданным уничтожением живой сущности Форестаны, с которой, по его убеждению, колонисты могли жить мирно и взаимовыгодно.

На его счастье, из-за новых запретов и ограничений ксенологов практические занятия сокращались по мере приближения к выпуску, хотя по программе обучения планировалось как раз обратное. Один за другим новые приятели покидали их группу.

К последнему экзамену подошли всего два десятка выпускников, и причиной тому послужили вовсе не трудности учебы. Хотя его не раз посещало такое желание, Роман не присоединился к оставившим курс, главным образом, из опасения отцовского гнева. Ясно было одно – возможностей работать по избранной профессии оставалось все меньше.

Благие намерения

Если тебе предстоит вот-вот разменять четвертый десяток земных лет, это, естественно, не вызывает особой радости или прилива энтузиазма. Невольно начинаешь оглядываться назад, пытаешься подвести какие-то итоги, сделать выводы на завтра. Черок Квикфут, вплотную приблизившийся к такому знаменательному рубежу, находил для себя в минувших годах мало утешительного: несбывшиеся надежды юности, нереализованные планы, да и вероятное будущее не сулило больше ничего непредвиденного, обещая стать лишь продолжением малоинтересного прошлого и настоящего.

Не без содействия дяди – важной шишки в администрации Совета внеземных территорий – преодолел он жесткий отбор в академию ксенологии. Зато к концу учебы уже абсолютно своим трудом получил на курсе четвертый результат по среднему баллу, несмотря на то, что дважды счастливо избежал отчисления за серьезные провинности. Впрочем, причинами этих неприятных моментов послужили вполне морально оправданная драка за честь оскорбленной сокурсницы и дерзкое отношение к преподу, не считавшемуся с чувством собственного достоинства курсантов.

С отличием закончившему академию Чероку виделись увлекательные перспективы и гарантия быстрого продвижения по служебной лестнице. Но реальная жизнь расставила все по своим местам, хотя справедливость такого результата он так и не принял.

Повседневная рутина предстала, как говорится, плоско двухмерной и вполне черно-белой с вкраплениями серого цвета. Получив распределение в Департамент Сектора, юный выпускник тщетно ждал заманчивых командировок на только что открытые, неисследованные планеты. Но все сколь-нибудь перспективные разработки обходились без его участия. На долю же молодого специалиста доставалась масса неинтересной бюрократической текучки, обработка потоков информации, отчеты, участие в симпозиумах, конференциях и прочих ксенологических междусобойчиках. И так продолжалось изо дня в день почти десять лет.

Он зарекомендовал себя исполнительным администратором, вдумчивым аналитиком, даже выступил с несколькими благосклонно принятыми инициативами, но ни в его воображении, ни в прочих талантах, неуместных при строго регламентированной работе, никто не нуждался. С годами энтузиазм угас, обращать на себя внимание руководства хотелось все меньше. Какой смысл стараться, если результат неизменно нулевой? Выходило, чтобы не навлечь на себя неприятности, лучше не высовываться и не попадаться на глаза начальству. Трое-четверо сослуживцев, пришедших на службу одновременно с ним или даже позднее, давно его обошли. Ему приходилось бессильно наблюдать, как один за другим они оказывались на более значимых должностях.