Дочь костяных осколков - [6]

Трактирщица обернулась и внимательно оглядела мою униформу, а на лицо даже не посмотрела – так мне показалось.

– Я уже послала племянника на площадь. Думаю, переписчики его уже отметили. Ты здесь за этим?

– Вы Данила, да? Я хотел бы расспросить вас о вашей приемной дочери.

– Я доложила обо всем, что мне известно. – Лицо трактирщицы стало непроницаемым.

Я знал, какой прием ей оказали. Такой же, как и родителям Эмалы: пожали плечами, посмотрели как на помеху в важных делах. Молодые женщины иногда убегают, это не новость. И что теперь? Теперь все слуги императора должны броситься на ее поиски?

– Просто оставьте меня в покое, – сказала трактирщица и вернулась к своим дамплингам.

Возможно, солдат из переулка уже идет по улице, потирая ушибленную голову, и на языке у него вертится множество вопросов. Но Эмала… Ее имя звучало у меня в ушах и подталкивало к действиям.

Я обошел прилавок и встал рядом с Данилой у разделочной доски. Не дожидаясь разрешения, взял тесто и начинку и принялся лепить дамплинги. Данила на секунду растерялась, но потом снова принялась за дело.

В зале у нас за спиной два солдата поднимали ставки в карточной игре.

– А ты хорош, – проворчала Данила. – Ловко лепишь и быстро.

– Моя мама… она была… кухаркой…

Я мрачно улыбнулся и попытался припомнить, когда был дома в последний раз. Казалось, что в другой жизни.

– Она готовила лучшие на всех островах дамплинги. Я редко бывал дома, ходил под парусом, учился, чтобы сдать экзамен по мореходству, но мне всегда нравилось помогать ей на кухне. Даже после экзамена.

– Если ты сдал экзамен по мореходству, почему ты – солдат?

Я прикинул варианты. Обманывать я умел мастерски. Таких обманщиков еще поискать. Иначе мне бы уже давно не сносить головы. А эта женщина напомнила мне мою мать – грубоватая, но с добрым сердцем. И мне надо было найти пропавшую жену.

– Я не солдат, – признался я и задрал рукав камзола на руке с татуировкой.

Данила взглянула на кролика, посмотрела мне в лицо, прищурилась, а потом ее глаза округлились.

– Ты – тот контрабандист, – прошептала она. – Йовис.

– Я бы предпочел, чтобы меня называли самым удачливым контрабандистом за последние сто лет, но, если вам угодно, пусть будет просто «тот контрабандист».

– Зависит от того, что называть удачей, – хмыкнула Данила. – Что-то мне подсказывает, твоя мать так бы это не назвала.

– Возможно, вы правы, – легко согласился я.

Данила бы расстроилась, если бы узнала, до чего я докатился, но теперь она расслабилась, лицо ее уже не было таким суровым. Мы стояли, прикасаясь друг к другу плечами. Я был уверен, что она меня не выдаст. Такие, как она, не выдают.

– Мне надо поговорить о вашей приемной дочери. Как она исчезла?

– Не о чем особо рассказывать. Вот она здесь, а на следующий день ее уже нет. Только девятнадцать серебряных монет на покрывале. По одному серебряному фениксу за каждый год ее жизни. Это было два дня назад. Мне все еще кажется, что вот сейчас я оглянусь – и она войдет в дверь.

Но она не войдет. Я знал, что не войдет, потому что сам ждал этого целый год. Я все еще видел кровать Эмалы с разбросанными по покрывалу девятнадцатью серебряными монетами. Мог почувствовать, как у меня заколотилось сердце и свело живот, когда я понял, что она ушла, и одновременно не мог в это поверить.

– Соши была смышленой и расторопной. – Голос у Данилы дрогнул, она смахнула слезы, не дав им потечь по щекам. – Ее мать погибла во время происшествия на шахте, своего отца она не знала. Я никогда не была замужем и детей не имела, вот я ее и взяла. Мне требовалась помощница.

– Она… – Слова застряли в горле, и я так и не смог задать вопрос.

Данила взяла очередной кружок теста и посмотрела мне в глаза:

– Может, я не так стара, чтобы быть твоей тетушкой, но для меня ты еще мальчишка. Если Империя имеет отношение к исчезновению Соши, девочка уже мертва.

Я никогда не был влюблен. Мы не встретились в детстве и не подружились. Я не рискнул и не поцеловал ее. Я не возвращался с Императорского острова.

Я упорно обманывал себя. Но все без толку. Я видел, как она улыбается, насмешливо смотрит на меня и закатывает глаза, пока я рассказываю ей очередную выдуманную мной глупую историю. Как она после трудного дня кладет голову мне на плечо и вздыхает. Но мне надо было верить в собственный обман, потому что при одной только мысли, что всю оставшуюся жизнь я проживу без Эмалы, меня охватывала паника и я начинал задыхаться.

– Вы искали ее? – тяжело сглотнув, спросил я. – Нашли хоть какой-то след?

– Конечно, я ее искала. Спрашивала всех в округе. Один рыбак сказал, что видел в тот день, рано утром, лодку. Но она уплывала не от пристаней, а из ближайшей бухты. Маленькая лодка, темная, с синими парусами. Ушла на восток. Это все, что я знаю.

Такую лодку я видел в то утро, когда исчезла Эмала. Лодка огибала остров, но густой туман не позволял мне быть уверенным, что я вообще ее видел. Это был самый лучший след за все семь лет поисков, теперь главное было за него ухватиться и не отпускать.

Какой-то солдат в трактире расхохотался, а второй застонал и, судя по звуку, с размаху бросил карты на стол. Заскрежетали ножки стульев по полу.