Над спиной фигурки, содрогающейся под бьющим в нее потоком энергии, проступают четкие светящиеся очертания распахнувшихся… крыльев! И если левое состоит из едва видимых линий, окутанных каким-то темным, истекающим испарениями, маревом, то правое очерчивается четким наливающимся ярким серебром контуром. Таким, что даже можно разглядеть перья!
И как последний, добивающий удар, внутри этих крыльев проявляются силуэты... костей, опутанных полностью обнаженными нитями жил и тонкими полосками мышц, поверх которых пульсируют небольшие трубочки вен и артерий.
Очнуться от столь невероятного зрелища, старика заставляет непонятный гул, раздавшийся со стороны чаши. Повернувшись, он опять застывает, но на этот раз от ужаса. Светового столба больше нет и поток энергии исходит непосредственно из сверкающей резкими всполохами чаши, контрастом выделяющейся на фоне быстро темнеющего бассейна.
Буквально два мгновения на принятие решения и внезапно фигура старика растворяется в необычном белом «сиянии», которое сначала оказывается возле тела девочки, заключая его в себя и разрывая энергетическую дугу, а потом сразу же у стены зала. «Сияние» превращается обратно в старика, который бережно держит девочку перед собой, пристально всматриваясь в постепенно тающие в воздухе светящиеся линии за ее спиной.
Захрипев, девочка приподнимает голову, из уголка рта вытекает маленькая красная струйка. Открывает глаза. Левый, самый обычный, правда, редкого ярко-голубого цвета. И правый, ослепительно белый, с четко видимым золотистым вертикальным зрачком…
Глава 3. Каждый выбирает для себя. Часть 1
Храм Всеблагого Света. Внутренние помещения. Небольшой кабинет. Двое…
Молчание. Оно может быть разным. Тихим или громким. Веселым или грустным. Глубокомысленным и не очень. А может быть вязким, как смола. Когда сидишь, друг напротив друга и не знаешь что сказать. Потому что любое слово может что-то нарушить безвозвратно. Но ты этого не хочешь. И собеседник тоже. Потому молчите. Но рано или поздно говорить все равно придется. И этот момент наступает.
– Брат...
– Брат...
Сказанное одновременно как эхо, сразу смолкнувшее… и неожиданное резкое восклицание:
– Да пошло оно, «грибную» будешь?
– У тебя есть?!
– А то!
Пара шагов, скрип дверцы, две чашки и пузатая глиняная бутылка. Легкий плеск наливаемой жидкости…
– Твое здоровье!
– Твое…
И молчать становиться легче.
– Еще?
– Давай!
И еще легче. А затем… пристальный взгляд и старательно спокойный голос:
– Она их распахнула, попыталась распахнуть…
– …
– Ты ведь понял, о чем я говорю, значит, знал… сволочь, почему не сказал?!
Спокойствие рассыпается, как разбившееся стекло.
– Боялся, что не так поймешь.
– Я и сейчас не так понимаю! Не хочешь все-таки мне поведать чуть больше, чем до этого? Очень неприятно, когда близкий тебе человек, начинает… недоговаривать!
Негромко звучит начало рассказанной до этого истории. То, что было до, ранее произнесенной фразы: «Во время прогулки в горах, нашли упавшую девушку».
…
– Значит, бой в небе?
– Да.
– И девочкой она стала, похожей на кое-кого, только из-за глаза?
– Душа…
– Как?! Когда?!.. Стой, не отвечай, не хочу знать!
…
– Еще?
– По последней.
– Тогда за наших. Чтобы там у них было все хорошо.
– Я уверен в этом!
…
Молчание. Правда, уже наполненное ощущением, что происходящее теперь под контролем. И очередь другого, задавать вопросы.
– Они... восстановились?
– Нет. Там пока только кости, да немного мяса.
– Так ты из-за этого прервал инициацию?
– Источник. Она просто его выпила. Буквально в несколько глотков!
– Но как?!
– И он еще спрашивает. Хотя наверно, действительно не понимаешь. Нельзя наполнить бочку одним ведром воды! Понятно?!
– Неужели…
– Нет, к счастью, не все так страшно. Я успел вовремя прервать. Просто теперь, чтобы он опять заработал в полную силу, понадобиться не менее нескольких месяцев. Даже не знаю точно сколько. Если бы ты только сказал, кто она!
– Но я не знал! Да и сейчас неуверен, прости. И мне искренне жаль, что так получилось!
– Жаль ему. Как же. Не тебе теперь придумывать объяснения и кучу всяких писулек изобретать. Хорошо, хоть с вами это связать не смогут, повезло.
…
Виноватое молчание, прерываемое словами с неожиданно веселым оттенком:
– Но есть во всем произошедшем и кое-что хорошее!
– Что?
– Конечно, это просто совпадение (хотя, все может быть), но именно в этот момент наверху в главном зале возносил молитвы Свету о своем благополучии и процветании глава торговой палаты из соседнего города. Ты его не знаешь. На редкость мерзкий и неприятный человек, поверь мне. И представляешь, как раз когда он попросил у Всеблагого Света «благословения», тут, раз… и огонек в ладонях статуи гаснет, как и во всех священных сосудах по залу.
Такой Знак получился! Да этот м****, прости Свет, аж посерел от ужаса, подумав, что о его делишках там знают. Да и запах говорят, пошел. А уж, какую сумму он на благие дела храма дал! Даже с учетом того, что брат казначей на часть наложит лапу, я все равно смогу по приютам и больницам столько денег разослать, сколько и не планировал.
– Хм, ну тогда я рад за тебя.
– Благодарю.
…
Теперь уже самое обычное молчание, с едва заметным отзвуком так и не разразившейся грозы.
