– Стало быть, нам повезло, – задумчиво произнес Туризинд. – Мы как раз направлялись в Дарантазии, поскольку у нас там… э… важное дело.
Конан встретился с ним глазами и еле заметно покачал головой. Если Гайон и заметил этот безмолвный приказ молчать, то никак не подал виду, что понял происходящее между двумя товарищами. Вместо этого Гайон неожиданно спросил:
– А кто прячется у вас в повозке?
– Никто, – пробормотал Туризинд.
Гайон улыбнулся и сделал знак. Повинуясь жесту своего графа, трое молодых людей быстро поднялись с земли и подошли к повозке. Один поднял полог и заглянул внутрь.
– Выходи, – проговорил он, посмеиваясь. – Выходи же, с тобой ничего дурного не случится.
Он протянул руки и вытащил упиравшуюся Дертосу. Граф посмотрел на девушку бесстрастно, как будто ему показывали некий неодушевленный предмет весьма сомнительных достоинств, но другие собравшиеся у костра были менее сдержанны: по рядам вооруженных людей пронесся вздох восхищения.
Туризинд также не мог не признать, что Дертоса была сейчас очень хороша: маленькая, изящная, с пышными распущенными волосами, она казалась совершенным существом.
«Если сказать им, что она – из болотного племени, они, наверное, перестанут так восторгаться ею, – подумал Туризинд почти ревниво. – Впрочем, кажется, их это не остановит. Они ненавидят только магов, но на магиню она совершенно не похожа…»
– Разделите наш вечер, дама, – вежливо обратился к ней Гайон. – Судя по вашей одежде, вы приходитесь родней нашим соседям друидам?
Она молча кивнула и уселась между Туризиндом и Конаном. Тот сунул ей кусок мяса, не доеденный им самим (хлеба у лесных жителей не водилось, зато мяса – в избытке, и поглощали они его огромными кусками). Голова у девушки закружилась – Дертоса была очень голодна. Она схватила мясо и жадно принялась поглощать его. Гайон посматривал на нее искоса и чуть посмеивался, словно наблюдал за ребенком и был весьма доволен его хорошим поведением и здоровым аппетитом.
Волшебная песнь
Туризинд и Дертоса давно уже спали; сморил сон и почти всех соратников графа-изгнанника – кроме тех, кто нес в эту ночь караул вокруг лагеря. У почти погасшего костра сидели Конан и сам граф Гайон. Они негромко разговаривали.
Им потребовалось провести за разговором несколько часов, прежде чем между ними установилось полное взаимопонимание: каждый с полуслова угадывал основную мысль собеседника.
Гайон был заинтересован в Конане и его спутниках и не скрывал этого; графу-изгнаннику требовались подобные люди. Тем более, что Конан выглядел не просто опытным воином, но и хорошим командиром для небольшого отряда.
– Как вы рассчитываете победить магов? – удивлялся Конан, подкладывая поленья в костер.
Он лениво следил за огоньками, перебегавшими по углям и то и дело поднимающимися ввысь: в самой глубине, в самом сердце жара Конан начинал угадывать кривляющиеся человеческие лица, странные танцующие фигурки: верный признак того, что магия действует где-то неподалеку. Конан не знал, замечает ли это граф, но решил пока что не говорить ему о своих наблюдениях, а просто держаться настороже.
– Меня не удивляет ваше недоумение, – отвечал Гайон. – Маги действительно очень сильны в Дарантазии. Но их беда в том, что они потянули свои жадные руки дальше, в Эброндум. Я не удивлюсь, если окажется, что они замахиваются на весь Аргос! Мне известны их намерения. Они желают властвовать над землями Аргоса… Не исключено, что и Аквилонии! Что ж, посмотрим, что у них получится. Вряд ли Эброндум, на который направлен их первый удар, потерпит наглость Дарантазия. При первых же поползновениях захватить чужие земли маги получат отпор.
– Так вы рассчитываете вернуть себе графскую корону на гребне войны Эброндума против Кондатэ и магов? – уточнил Конан.
Гайон посмотрел на него загадочно.
– И да, и нет, – ответил он. – Видите ли, мой друг, – продолжал он задумчивым тоном, – ответить прямо «да» означало бы признать, что я желаю этой войны. Что было бы неправдой. Мне совершенно не хочется, чтобы проливалась человеческая кровь. Люди будут погибать за чужие интересы, а я воспользуюсь этим, выскочу из леса и заявлю о своих правах… Так вы себе рисуете эту картину?
Конан кивнул.
– Приблизительно. Я и сам понимаю, что выглядит это все неприглядно, но… люди будут видеть в вас своего избавителя, истинного графа, при котором страна процветет, исчезнет страх, пропадут все беды и заботы… По крайней мере, на первых порах все будет именно так. Ну а потом вы сможете начать гонения на тех, кто тайно поддерживает магов.
– И вы находите такую политику умной? – горько усмехнулся Гайон.
Конан пожал могучими плечами.
– Почему бы и нет? Лично я поступил бы точно таким образом. Явился бы на все готовое и сделался бы избавителем отечества. Возможно, это путь! Я не рассказывал вам о своем намерении рано или поздно завоевать себе королевство? Довольно интересный план… Впрочем, это произойдет позднее. Сейчас мне любопытно побродить по миру и посмотреть, чем занимаются люди…
– В общем и целом я с вами согласен, – сказал Гайон. Из всего сказанного он уловил лишь то, что касалось его собственных планов. – Я готов признать, что таковы мои намерения. Я дождусь войны, явлюсь в Дарантазии вместе с армией победителей и позволю герцогу Эброндума превратить меня в послушную марионетку на троне моего собственного владения. И вот тут-то начнется самое трудное.
