Дочь дракона - [77]

К концу моего увлекательного заплыва в горшочке полыхало красивое семицветное пламя (белый огонек терялся на фоне остальных).

Оплывая центральный столп, я видела, что из бассейна к его подножию ведут ступеньки, чем и воспользовалась.

— Ну, теперь поднести семицветное пламя Инари, и меня перенесет на макушку горы, — пробормотала я. — Главное, чтобы там в мокрых шмотках не продуло…

Но стоило почти выйти из воды (по колено примерно), как я застыла с открытым ртом.

Потому что из-за столпа вышел… мастер Горо.

— Здраствуй, Таса-сан, — поприветствовал меня японец.

— Здравствуйте, сэнсэй…

Поспешно поставила горшочек рядом на бортик и сложила руки перед грудью в приветствии, намастэ.

— А что вы здесь делаете? — вырвалось у меня.

Японец (или все же правильно говорить — кицунэ?) хитро улыбнулся.

— Как сьто? — переспросил он. — Зьду свою утенитсу дря рисаюсиго поедзинка!

Я поежилась.

— Какого еще поединка, сэнсэй? — осторожно возмутилась я.

— У тсибя сьто-то со срухом, Таса-сан? — деланно изумился мастер Горо. — Говорю дзе, рисаюсиго!

— Решающего, — на автомате повторила за ним. — А как же обещание Хоккайды, что Кицунэ не будут чинить препятствий?

Мастер пожал плечами.

— Тибе никуто и не тинит пурепятствий, Таса-сан, — проговорил он. — Пуросто ты задолдзала мне посьреднее занятие, там, в том мире. Не хоросо натинать новую дзизнь, будути кому-то долдзной. Поэтому…

И мастер занял боевую позу.

Внутри все привычно сжалось. А потом, так же привычно адреналин выделился.

«Я же в мокрых джинсах», — успело промелькнуть в голове и я на сухое кимоно мастера Горо с тоской посмотрела.

— Давай, Таса-сан, — сказал сэнсэй и рукой меня поманил. — Замердзнес!

Второй раз атаковать японец обычно не предлагает. Атакует сам.

И поэтому я подпрыгнула, разворачиваясь в воздухе.

Сэнсэй ожидаемо ушел от удара, но и меня на достал. Ногу я успела поджать раньше, чем он дотянулся.

Я снова атаковала, и мастер Горо прокатился по полу, так что задеть его не удалось.

В следующий миг кататься по полу была моя очередь. Из-под руки сэнсэя ушла в последнюю мили-секунду.

Отрывисто перевела дыхание и прыгнула снова.

Японец намеренно остался на месте, хотя я понимала — запросто мог уйти.

Вместо этого он поставил блок и я взвыла, расшибив голень.

Сэнсэй поймал за руку, но выкрутить не успел. Ударила ногой, и, прокатившись по полу, чуть не соскользнула в бассейн.

Чудом осталась на ногах, на самом краю бортика, и, когда мастер Горо ринулся вперед, подпрыгнув, пролетела над ним.

Попалась на ту же ошибку, что совершила в прошлый раз.

Меня схватили за ногу и крутанули в воздухе.

Чудом оказалась на свободе и приземлилась сразу на обе ноги.

Маневр вышел красивым, но, увы, занял время.

Поэтому в следующий миг получила удар под ребра, а затем в плечо.

Ушла от череды коротких, но действенных ударов, и, пока мастер прицеливался, куда ударить еще, нанесла удар сама.

И попала! Я впервые достала мастера Горо!

Само осознание этого чуть не заставило вопить от радости!

И завопила. В следующий миг. От боли.

А затем мир смазался.

Удары, блоки, падения, прыжки, все стало таким быстрым, словно утратило границы и вышло из-под контроля времени.

А потом пришла в себя. Лежа на животе, прямо на светящемся нефритовом полу, с заломленной за спину рукой.

— Dejavu, — выплюнули губы.

А перед носом закачался старинный секундомер.

— Сьто ты говорис, Таса-сан? — раздался сверху голос мастера Горо. — Ты лутьсе посмотри: двадцать три секунды. Кажется, ты по тють-тють утисся сдердживать свою ярость. Позалуй, я могу гордзиться тобой.

— Ну сэнсэй, ну к чему этот акцент, — проныла я. — Ведь я уже давно знаю, что вы никакой не японец, а кицунэ.

В следующий момент взвизгнула, потому что заломанную руку безжалостно сдвинули на сантиметр.

— Спасибо за науку, сэнсэй! — тут же исправилась я.

Меня отпустили. И даже подали нефритовый горшочек с семицветным пламенем. А потом церемонно поклонились, пожелали успехов и поменьше «сувать свой нос не в сувае дело».

Стоило мне поставить сияющий изнутри горшочек в выемку у подножия столпа, как вокруг поднялся такой вихрь, что пришлось зажмуриться, а меня оторвало от пола и потащило вверх.

Когда вновь оказалась стоящей на твердом, пожалела, что сняла кроссы, прежде чем залезть в бассейн. Потому что мрамор пола был холодным. Одежда на мне, что майка, что джинсы, были сухими, надо думать, спасибо мастеру Гору и вихрю, который поднял сюда.

Я огляделась.

Храм, что издалека и в моих грезах выглядел манящим и притягательным, изнутри оказался просто ослепительным.

Нет, дело не в богатстве убранства, не в золоченых иероглифах и узорах… Тут, скорее, архитектуру постройки можно было назвать аскетичной. Четкие прямые линии. Аккуратно скругленные углы. Колонны. Оттенки красного и золотого. Просто все это было каким-то до боли родным, и вот это чувство очаровывало и манило. Захотелось совершить какое-то действие, которое показало бы мое почтение к этому месту, как-то выразить свое уважение и трепет… Я оглянулась.

Ни одной статуи, ни одного изваяния или фрески.

— Ведь это храм самого ветра, — пробормотала я. — Как можно изобразить ветер?