Дочь дракона - [4]

Я снова помотала головой и юркнула в душевую.

Когда горячие струи ударили в лицо, блаженно вздохнула.

— Надо поспешить, — пробормотала я себе под нос. — Девчонки скоро прибегут за подробностями, а я на стрельбу из лука опоздаю. Но о каких документах и о какой Альма-матер, где воспитывают настоящих драконов, говорил сэнсэй?

Глава 2

Тетива еще звенела над ухом, а стрела уже впилась в центр мишени. Парень, что метил в соседнюю мишень, не спешил натягивать тетиву, наблюдая за моей стрельбой. Когда снова попала, одобрительно присвистнул.

Препод, которого студиозусы прозвали Робин Гуд, похлопал по плечу, когда вешала на место лук и снимала защитные очки.

— Молоток, Саша, — сказал он. — Десять из десяти! Не скажу тебе, сколько выиграл, не этично это, со студентками о деньгах… противоестественно.

— А пари заключать со студентами можно? — возмутилась я.

— Не со студентками же, — сказал препод, подмигивая. — Ты прямо собралась как-то. Порадовала сегодня. Выспалась, что ли? Думал, в честь последнего экзамена, как приличная студентка, загуляешь.

Я пожала плечами, отлично понимая, что препод шутит. К неуставному поведению студентов Робин Гуд, как и остальные, относится, мягко говоря, жестко. Знал бы Андрей Сергеевич, что со мной час назад произошло… Сама удивляюсь, как рука не дрогнула. Но слухи о моем незыблемом спокойствии скоро разлетятся. Что на руку. Все-таки мастер Горо сделал максимум, чтобы защитить мою репутацию, но все же хорошо, что меня в таком благодушном состоянии многие сегодня видели. Потому как девица, побывавшая наедине с тремя амбалами в душевой, пусть и всего сорок четыре секунды, могла все же многое успеть в фантазиях окружающих.

Предстояло вернуться на территорию академии — этот корпус стоит обособленно, чтобы сюда ездить, мне выдали специальный пропуск. А иначе зачем нам с Ариэлькой посещать целых три лишних факультатива, в том числе и стрельбу из лука? Правда, на эту тренировку подруга не приехала. И я догадываюсь, почему…

Хлопнув дверью, я покинула корпус и устремилась к автобусной остановке.

Ветер взъерошил волосы. Хотела их убрать в привычный пучок, но резинки на руке не оказалось, хотя точно помню, что надевала ее на запястье.

— Потеряла, — пробормотала под нос. — Или порвалась, пока с этими дебилами сцепилась…

Женщина с маленькой собачкой с выпученными глазами неодобрительно покачала головой, сетуя то ли на мою привычку говорить вслух, то ли на поведение… А может и на медицинский термин, который принято считать ругательством. А ведь в том, что назвала дебилов дебилами точно нет моей вины. Характер у меня прямой, вещи называю своими именами.

Пожала плечами на недовольное лицо дамы и откинула волосы назад, поскольку ветер, похоже, вознамерился спрятать от меня приближение автобуса. Весна в этом году была поздняя, даже слишком, вот и лето припозднилось. Поверх водолазок народ натянул куртки, а некоторые еще и шарфами укутались.

Я перебежала улицу на последние мигания зеленого, потому что ненавижу ждать, перетаптываясь с ноги на ногу и скользнула взглядом по своему отражению в витрине.

Среднего роста хрупкая фигурка с чересчур, на мой взгляд, женственными формами. По случаю сдачи последнего экзамена на мне не форма, а «гражданка». Узкие джинсы, белые кроссы, из-под коротенькой курточки выглядывает зеленая водолазка. Тяжелые темно-каштановые потоки волос накрывают плечи.

Итак, зовут меня Александра, то есть так записано в паспорте, полным именем обращаются только преподы на экзаменах, хотя и от них чаще слышу Саша или Таша. А за белую, как мрамор, кожу и темные волосы и вовсе со школы зовут Белоснежкой, что несказанно бесит.

Фамилия у меня более примечательная, чем имя. Кинриу, с ударением на последний слог. Сама не так давно узнала, что в переводе с японского это означает Золотой Дракон. Больше ничего японского во мне нет, кроме разве что страсти к восточным единоборствам и японской живописи.

Учусь я в военной академии имени Колчака, не далее как вчера с отличием закончила третий курс.

Не дойдя до остановки, я застыла, как вкопанная. Столб объявлений опоясывает яркая афиша с тремя драконами, причем в японском стиле. А я говорила, что в щенячьем восторге от таких росписей, и от дракончиков особенно…

Багровый, в языках пламени, напротив него белый, со сверкающей, словно ледяной чешуей, а между ними еще один: маленький, изящный, золотой… Красота какая! Красотища…

У меня даже рот от восхищения приоткрылся.

— Красиво? Я знал, что тебе понравится и ты обязательно задержишься, чтобы посмотреть.

Я вздрогнула, закрывая рот и обернулась.

И тут же открыла рот снова. Точнее, он сам открылся.

Отчего-то показалось, что мир покачнулся, а потом снова встал на место, и взгляд, на секунду расфокусированный, собрался в кучку.

Передо мной стоял парень в черной водолазке и джинсах. Грудные мышцы, кажется, вот-вот порвут тонкую ткань, что облепила торс парня, как вторая кожа. Даже кубики на прессе видны.

Сглотнув, я обругала про себя колени, которые почему-то ослабли и дыхание, которое сбилось, и подняла взгляд на лицо заговорившего со мной.

Светлая, чуть тронутая загаром кожа. Волосы, зачесанные назад и убранные в хвост такого бело-стального оттенка, словно парнишку обмакнули макушкой в сугроб. Глаза синие-синие, ледяные, словно сквозь толщу льда смотришь.