Дочь дракона - [2]

— Возьми, возьми в ротик, детка, я уже почти.

Сдавленное хихиканье, а затем чья-то голая, скажем, спина проскользила по двери кабинки вниз.

— Да, детка, да, о боги мои, да, ну у тебя и ротик, — донеслось сквозь гул воды и я залилась краской до ушей.

Все произошло так неожиданно, что я не успела сообразить, что делать.

Шагнув назад, я нащупала пальцами ручку и вцепилась в нее, как в спасательный круг. Вздрогнула, когда она повернулась прямо под моими пальцами и раздался звук защелкиваемого замка.

Я пискнуть не успела, как оказалась запертой в душевом отделении с парочкой, которая презрев все нормы морали и этики, а также строгий военный устав, предается плотским утехам.

Из душевой есть еще один выход: в бассейн. Но чтобы пройти туда, мне нужно миновать кабинку, которую облюбовал кто-то из студентов. Хоть они и поставили меня в откровенно идиотское положение своей возней, обнаруживать себя не хотелось. Ведь за нарушение устава ребята вылетят из академии, как на тренировке у мастера Горо, вздохнуть не успеют. Видимо, поздняя весна и последний экзамен, благополучно сданный вчера, вскружил кому-то голову…

Итак, обратно я идти не могу, некий доброжелатель закрыл дверь… И оставаться на месте тоже, парочка вот-вот покинет кабинку. Стоило двери скрипнуть, как я молнией метнулась в соседнюю и закрыла за собой дверцу.

— Кто здесь? — раздался испуганный женский голос, в котором узнала Соньку Усольцеву.

— Никого еще быть не должно, — ответил мужской голос. — Давай, детка, в раздевалку, пока у японца тренировка не закончилась.

— Тут закрыто!

Парень коротко выругался, но отчего-то показалось, что возмущение не очень искреннее.

— Детка, не зря сказал тебе захватить купальник, давай, быренько надевай и двигай через бассейн! Я сосчитаю до пятидесяти и следом за тобой, чтобы нас вместе не попалили.

Раздались звуки возни, шлепок. Глупо хихикнув напоследок, Сонька прошлепала к той двери, что ведет в бассейн.

Я выдохнула. Теперь дождаться, когда таким же способом свалит обладатель низкого мелодичного голоса, и можно приступать к водным процедурам. А там, глядишь, и дверь в раздевалку, которую кто-то по ошибке защелкнул, откроют…

Стоило двери, что ведет в бассейн, хлопнуть, я затаила дыхание.

В обладателе голоса я узнала Славика Гадаева, дружка Попова. Точнее, это Попов дружок Гадаева, правильнее сказать, прихвостень.

Не далее, чем вчера я в очередной раз отвергла домогательства Гадаева. В грубой, даже очень грубой форме.

Потирая ушибленную челюсть, Гадаев пообещал, что, мол, скоро встретимся и поговорим иначе, на что я многообещающе рассмеялась и издевательски протянула, что если ему мало, могу повторить прямо сейчас, зачем же ждать новой встречи. Гадаев сузил глаза, гаденько ухмыляясь и сообщил, что есть блюда, которые принято подавать холодными. Я же сказала, что если он месть имеет ввиду, то могу обеспечить вывих челюсти, если приблизится еще на шаг, путь стынет дольше…

Но вчера Гадаев подловил меня в опустевшей аудитории после экзамена. Ввиду раскрытого окна и раскатистого дуба на уровне второго этажа, я чувствовала себя более уверенно, чем сейчас, когда оказалась запертой со своим врагом в душевой.

Надо отметить, что Гадаев и Усольцева идеально подобрали время для свидания: тренировки мастера Горо обычно сопровождаются аншлагом от начала и до конца. Я же ухромала пораньше, потому что у меня еще один факультатив, по стрельбе из лука…

Из размышлений вытянул звук шагов.

Затаила дыхание и взмолилась про себя, чтобы поскорей уже Гадаев отсчитывал и уматывал вслед за Усольцевой.

Дверца в кабинку с треском распахнулась.

— Ну что, недотрога Белоснежка, допрыгалась? А я предупреждал, что скоро увидимся и поговорим. Но уже на моих условиях.

Гадаев стоял абсолютно голый, играя мускулами на груди. Кубики пресса не успели высохнуть.

Я сглотнула, когда из-за поворота вышли Попов с Ушловым. На лицах отвратительные ухмылки. Взгляды так и раздевают, то есть оставляют без полотенца…

Сердце ухнуло в пятки, когда поняла, что это с самого начала был их план… И подколки Попова во время тренировки, и дебильный смех Ушлова, и даже перепихон Гадаева с этой дурочкой Усольцевой в кабинке перед моим приходом…

Дело в том, что с этой троицей меня связывают не самые приятные воспоминания.

Этим девушки просто не отказывают.

Боятся.

А я отказала. На свою беду. Всем троим.

В грубой, очень грубой форме.

— Я всем расскажу, — стараясь, чтобы голос не дрожал, сказала я. — Вылетите отсюда, как сопли в платочек. И долетите до колонии строгого режима. Будете там любовничками.

К моему ужасу, троица переглянулась и нагло заржала.

— Не посмеешь. Ты ведь дорожишь своей репутацией, как и своей невинностью. Тебя ведь даже ни с кем целующейся не заметили! — нарочито растягивая слова, произнес Гадаев.

— За поцелуй Белоснежки стандартная такса — хук в челюсть, — отвратительно улыбаясь, сообщил Ушлов. При этом двухметровый громила потер вышеупомянутую челюсть, как будто не зажила за два месяца!

Гадаев же продолжал:

— А весть о том, что Белоснежка лишилась невинности в душевой…

— Что ее пустили по кругу, — поддакнул Попов.