Дочь для волка - [22]

На то, чтобы оставить плащ при себе, были и другие причины. Этого хотела та же самая часть ее души, которая была в восторге от жестокой игры слов, в которой ее детское прозвище перекликалась с уготованной ей судьбой. Та часть ее души, которая с улыбкой вцепилась в острый клинок – предуготовленную ей долю – и улыбалась, истекая кровью.

Рэд сжала плащ в руках, ощутив пальцами грубое плетение ткани. Теми же осторожными движениями, какими она снимала его, Рэд свернула его так, чтобы скрыть самые большие прорехи, и убрала плащ в шкаф.

Интерлюдия I Валлейда

На своем пути к Святилищу Нив не встретила в садах ни одной жрицы. Она ожидала, что ей придется пробиваться сквозь толпу лицемерок в белых балахонах, с нетерпением ожидающих, что жертва наконец оказалась не напрасной и что она вернет им их богов. Нив знала, что официально всенощная служба на случай возвращения Пяти Королей начинается в полночь, так что время у нее еще было, но отсутствие людей в садах сильно удивило ее.

Пальцы она скрючила так, что они стали больше похожи на когти. Нив так сильно стиснула челюсти, что чуть не прокусила себе губу. Если так подумать, хорошо, что ей никто не попался по дороге. Она могла сделать что-нибудь неподобающее своему высокому званию Первой Дочери. Нив почти бесшумно скользила по вымощенным булыжником дорожкам, ее темное платье, казалось, поглощает лунный свет. На церемонии прощания с сестрой она была в другом, с обильной отделкой. Но тоже траурно-черном. Нив не знала, когда теперь сможет заставить себя носить другие цвета.

По правде говоря, принцесса не знала, зачем явилась сюда. Она была не из тех людей, кто способен найти утешение в молитве – хотя в свое время и пыталась. Да, после того как ей стукнуло шестнадцать и с Рэд случилось то, что случилось. Нив ударилась в религию, в надежде, что это снизит беспощадную остроту ее мыслей и они не будут терзать ее или хотя бы будут терзать не так сильно. Но недели через две поняла, что ей это не помогает. Ее сестра была пешкой, фигурой, которую нужно было передвинуть, – пошлите ее в Диколесье, и, возможно, на этот раз Пять Королей вернутся. Или, по крайней мере, чудовища из легенд так и останутся там. Ни Рэд, ни Нив ничего не могли сделать, чтобы изменить ситуацию. Возможно, если бы Нив удалось уверовать, это в какой-то мере послужило бы утешением. Бальзамом на душу, раздавленную жестокой неизбежностью.

Но Нив не нашла утешения. Святилище оказалось всего лишь помещением с каменными стенами. Там было много свечей и ветвей. Но ни искупления, ни успокоения там не было.

А какими глазами Рэд смотрела на нее в те две недели, когда Нив пыталась уверовать. Словно бы Нив собственными руками копала сестре могилу.

И сегодня, когда Нив шла к Святилищу, надев траурные одежды, она уже знала, что все это бессмысленно. Сколько бы свечей она ни зажгла, какие бы молитвы она ни прочла – им не заполнить пустоту, что грызла ее изнутри. Пустоту, оставшуюся в душе в том месте, которое раньше занимала Рэд. Но горе было как камешек в туфельке – он чувствуется сильнее, когда стоишь на месте. В конце концов, в Святилище хотя бы можно было спрятаться от любопытных глаз и дать волю слезам.

Нив почти миновала увитую зеленью беседку, прячущуюся позади каменного здания, укрытую в его тени. Девушка внезапно остановилась, глаза ее расширились и остекленели, рыдания, которые сдерживала из последних сил, стараясь успеть добраться до безопасного места, застряли у нее в горле.

В беседке кто-то был. Три жрицы стояли вокруг статуи Гайи, пламя священных красных свечей в их руках трепетало на ветру. Все еще в белом, разве что плащи они сняли. Плащи надевались только на церемонию благословения жертвы.

Первой Нив заметила жрица, стоявшая у стены, на которой были вырезаны имена Вторых Дочерей. По лицу ее скользнула тень жалости, смешанной со снисходительностью, – так взрослый смотрит на ребенка, потерявшего любимого питомца.

Нив стиснула кулаки.

Жрица осторожно поставила свечу у ног Гайи, прилепив ее на огарок одной из уже погашенных. Подойдя к Нив, она обхватила себя руками.

– Первая Дочь.

Ее «р» было слишком мягким для жительницы метрополии. Рильтийка, скорее всего. Из тех, кто пересек море ради возможности помолиться здесь, присутствовать при историческом событии, увидеть своими глазами, как Вторая Дочь будет принесена в жертву. Нив промолчала, но сжала кулаки так, что ногти впились в ладони.

Две другие жрицы обменялись взглядом и вернулись к прерванной молитве. Умно. Желание обрушить на них пламя, бушевавшее у нее в груди, было написано у Нив на лбу. И что ей сойдет для этого любой повод, любое неосторожное слово – тоже.

Если жрица-рильтийка и поняла, какую ошибку допустила, подойдя к Нив, то ничем этого не показала. Жалость все отчетливее проступала на ее лице и звучала в ее голосе, когда она тихо обратилась к Нив:

– Это большая честь для вашей сестры, ваше высочество. – Фанатичный огонек вспыхнул в ее зеленых глазах. – Отправиться в священный лес, дабы умилостивить Волка и сподвигнуть его и дальше держать своих чудовищ на коротком поводке. Мы возлагаем на нее большие надежды. Может быть, именно ей удастся склонить Волка к тому, чтобы освободить Королей. Это большая честь и для вас тоже – однажды взойти на престол страны, которая граничит со священным лесом. Из всех королей и королев всех земель наши боги больше всех благоволят королевам Валлейды.