Дочь для монстров - [73]

Черный мешок уже исчез из холла. Его не было ни на крыльце, ни на улице. Лера заторможено озиралась, силясь понять, куда так быстро делось тело.

— Его уже увезли. — Зек неслышно подошел со спины, хотя девушка сейчас ни на что не обратила бы внимания. — Нам тут тоже нечего делать.

К Виталику вновь вернулось самообладание и мрачная замкнутость, с которой он встречал любые неприятности. Эта хмурая суровость заставила Леру послушно следовать за парнем.

— Наталиан часто недоговаривает и лжет, но никогда не даёт напрасных надежд и не нарушает обещаний, — задумчиво проговорил Зек, усаживая девушку в машину. — Значит, они и вправду сделают все возможное.

Устало кивнув, Лера отвернулась к окну. Она не верила. Может, потому что с детства привыкла немедленно терять то, что успело стать дорого. Будь то яркая тетрадка с картинками или надежда на счастье.

Наверное, в глубине души девушка даже радовалась, что Наталиан устроил эту показательную, нелепую экзекуцию. Унижение разбудило ненависть, жажду мести, а с ней и желание жить.

Месть непонятным захватчикам, превратившим уютный дом вместе с его обитателями в склеп, виделась эфемерной и недостижимой, не то что злоба на вполне досягаемого, пусть и наделенного властью Наталиана.

С горькой усмешкой Лера вспомнила, как когда-то мстила Вениамину неприкрытым хамством и вечным нарушением режима. Мстила за своё одиночество, за всю пережитую боль, за страхи, терзавшие с детства, за несбывшиеся мечты, считая его источником всех зол в маленьком насквозь горьком мирке детдома.

Жизнь — самый лучший учитель. Попранная гордость — не то, из-за чего стоит убиваться и убивать. Нет, определенно не следует злиться на Наталиана. Куда в большей мере она была виновата сама. Не смогла помочь Олегу, бросила в чужом доме Алину и потащила любимого человека решать чужие проблемы.

Девушка улыбнулась и закрыла глаза, слушая ровный гул двигателя. Виновные будут найдены и наказаны. Убивать ведь на самом деле очень просто, даже в какой-то мере приятно. Лютая злоба рвется вверх бесконечной прямой, все нарастая и нарастая, кажется ей не будет конца, но когда чужая кровь теплой пленкой обволакивает пальцы, прямая обрывается, и душа падает в пропасть… все ниже и ниже. Полная пустота, свобода от мыслей и от боли, иступленная радость.

Уснула Лера с умиротворенным, почти счастливым лицом, заставившим Виталика, наблюдавшего за пассажиркой в зеркало заднего вида, передернуть плечами и задумчиво покачать головой.

Дым

Лера проснулась от едкого табачного дыма, горчащего в горле. Он не был похож ни на терпкий чуть сладковатый запах так любимых Вениамином сигар, ни на свежий ментоловый аромат сигарет, которые всегда курил Олег. Тяжелый, душащий и всепроникающий чад, очень давно знакомый девушке.

— Доброе утро, Виталик.

Парень дернулся, роняя папиросу, и открыл глаза. Спокойный голос Леры явно застал его врасплох.

— День уже, — хмуро отозвался Зек, поскорее поднимая сигарету с ковра и расправляя затекшие плечи. — Ты как?

Вопрос был скорее риторический, по крайней мере девушка не знала, что на него ответить. Под ладонями скользил холодный атлас темно-вишневых простыней, а над головой раскинулся причудливый наборный потолок из резных деревянных панелей. Умопомрачительно красиво, до слёз знакомо, до боли пусто.

Директорская спальня в приюте, сутки назад покинутая счастливой влюбленной парочкой, теперь была в её полном распоряжении, если не считать пристроившегося в широком кресле Виталика. Но этот замкнутый парень всегда являлся неотъемлемой частью кабинета.

— Наталиан велел же меня в какой-то Центр вести? — натягивая повыше одеяло, тихо спросила Лера.

— Я решил, что тебе будет здесь лучше, — просто ответил Зек.

Похоже, его ничуть не волновало, что по этому поводу подумает лощеный брюнет.

— А Наталиан? — скорее ради поддержания разговора, чем из интереса спросила девушка.

— Он не мой начальник, — сухо бросил парень, поднимаясь из кресла. — Сейчас принесу завтрак.

Когда дверь за Виталиком закрылась, Лера поглубже закопалась в одеяло, с остервенением вдыхая родной запах, пропитавший бельё. В душе было на удивление спокойно, какой-то мертвый штиль, хотя скорее бак с серной кислотой, накрытый огромной непроницаемой монолитной плитой.

— Венечка… — Имя, с горечью сорвавшееся с губ, подбитой птицей пролетело по комнате.

Виталий был не прав, тут только хуже. Ждать неизвестно чего, точно зная, что дверь не откроется и через порог не ступит высокая строгая фигура в деловом костюме со своим вечным: «Опять ты за своё, неугомонная Шмелева!».

Впервые в жизни девушка задумалась над тем, насколько недолговечно все живое. Ей казалось, что теперь эти комнаты должны исчезнуть, растаять, раствориться. Массивный стол и стул, роскошный текстиль в малахитовых тонах, книги и вазы на полках, спальня, внезапно ставшая родной и уютной. Все это просто не могло существовать отдельно от директора.

Требовалось срочно встряхнуться и привести себя в порядок. Вениамин мертв, но Олег и Алина, вполне вероятно, живы. Можно лелеять своё горе, рыдать, забиться в угол, зализывая раны и с тоской вспоминая мгновения счастья. Именно так она и поступит. Но не сейчас, позднее, когда дорогие люди окажутся вне опасности.