Дочь для монстров - [70]

Попав на улицу, мужчина сбросил с плеча пожарный шланг, не замеченный до этого девушкой, и принялся сноровисто вязать на перилах морской узел.

— Виталик скоро приедет, нам помогут, уверена, я звонила! — с нарастающим отчаяньем проговорила Лера, наблюдавшая за тем, как директор оценивает расстояние от балкона до земли.

— Не глупи! — Брюнет говорил хрипло и тихо. Его слова, подхваченные порывистым ветром, звучали отрывисто и доходили до Леры словно издалека. — У меня нет личной армии, а от одного Виталика мало проку против вооруженного отряда. Никто не полезет нас спасать!

Он явно не был настроен спорить. Левая рука висела безжизненной плетью, да и правая работала все хуже и хуже.

— Спускайся! — грубым, не терпящим возражений голосом приказал мужчина, подергав шланг, проверяя прочность узла.

Лера послушно перелезла перегородку и, вцепившись в импровизированный канат, заскользила вниз. Она хорошо успела выучить, что происходит, когда не слушаешься старших. Руки жгло даже через натянутую до кончиков пальцев кофту, а глаза разъедали слезы. Нет времени для споров, если находишься на волосок от смерти.

Как только ноги коснулись твердой земли, девушка отпрянула в сторону, давая возможность Вениамину спуститься, но вместо директора к её ногам упал отвязанный шланг.

Звуки выстрелов, идущие с третьего этажа, заставили сердце ухнуть в пятки и похитили дыхание. Лера изваянием замерла в непроглядной темноте сада, надеясь на невозможное чудо, но дом вновь погрузился в тишину.

В окнах особняка вспыхнул свет, и уличные фонари начали медленно, словно нехотя разгораться, ярко освещая замершую под балконом фигурку.

Девушка, повинуясь инстинкту самосохранения, отступила в тень садового лабиринта. Все ясно встало на свои места. Вениамин, раненный в плечо и потерявший много крови, не собирался бежать вместе с ней. Он понял, что дом не отстоять, и спас её. Так просто пожертвовал собой, без всяких «прости», «прощай» или «люблю тебя». Потому что знал — она после этого не уйдет.

Жизнь потеряла свой прежний смысл и ценность. Лера словно воочию видела: Олег, с ног до головы перепачканный кровью, изрешеченный пулями, наконец-то спокойный мертвый зверь, загнанный охотниками; Алина — неотразимая, как и всегда, её пышные волосы ореолом обрамляют прекрасное лицо, а вокруг растет и ширится багрово-черное глянцевое пятно; Вениамин — мертвенно бледный, до последнего сжимающий в руках пистолет, всю жизнь так самоотверженно глупо защищавший и оберегавший тех, кого любит.

Самое простое — выбежать из спасительной тени и схватить пулю. Прекратить мучения раз и навсегда. Но Лера продолжала недвижимо стоять в своём убежище. Алина погибла из-за неё, Вениамин — ради неё. Трусливо убегать от собственной боли, жертвуя выстраданной любимым человеком жизнью.

Свет загорался в комнатах, в одной за другой мелькали чьи-то тени. Солдаты переворачивали дом вверх тормашками в поисках только им ведомой цели.

Стараясь не покидать тени, девушка смотала и забрала шланг. Не стоит подкидывать отряду идею, что кого-то можно найти в саду. Двигаясь скорее на ощупь и по памяти, чем полагаясь на глаза, Лера на негнущихся ногах направилась к выходу с территории.

У распахнутых ворот стояло четыре абсолютно белых минивена неопределяемой марки. К ним от дома уже спешили вооруженные люди, сноровисто перетаскивая одетые в камуфляж мертвые тела. Несмотря на то, что фонари вдоль дорожки давали мало света, можно было различить, что у некоторых трупов отсутствуют конечности.

Ненавистные фигуры сновали туда-сюда: одинаковая форма, глухие шлемы, автоматы. Лера с какой-то задушенной радостью подметила, что на одного выжившего приходилось где-то два истерзанных, искалеченных мертвеца. Ей не было дела до того, кто прав, а кто виноват, во внутренней пустоте по черным стенам безысходности сочилась кислотная, обжигающая жажда мести.

Пятнадцать. Выжило всего пятнадцать вооруженных мерзавцев. А у неё еще есть пистолет. Интересно, сколько в обойме патронов? Даже если достаточно, она не попадет с такого расстояния. Удача может направить пулю, но ответная не заставит себя ждать.

Автомобиль, нагруженный скинутыми вповалку трупами, отъехал от ворот, а из коттеджа показались последние солдаты. У одного на плече безжизненной куклой висело обнаженное девичье тело, двое других тащили носилки.

Лера, до крови прикусив губу, начала пробираться вперед, оставив всякую осторожность. В душе все бушевало и рушилось, она не могла позволить забрать Алину, и неважно, жива та или нет. Но не только это чувство с сумасшедшей силой толкало девушку вперед: потребность узнать, кто именно лежит на носилках, перебарывала здравый смысл. Плененный может оказаться жив, а тот, другой, за ненадобностью брошенный в особняке, убит.

Она любит и жалеет Олега, привязалась к нему, но хотела убедиться только в одном — в белом саркофаге носилок лежит Вениамин.

Глухое леденящее кровь рычание раздалось с тесного ложа плененного, и идущий впереди солдат дрогнул, роняя свою ношу. Этого хватило, чтобы Лера увидела окровавленного рвущегося на свободу спеленатого непонятными белыми ремнями Олега.