Дочь бутлегера - [31]

Шрифт
Интервал

Мой снимок был маленьким, но, решила я, фотографу удалось передать в нем компетентность без излишней мрачности. Кроме того, мне хотелось верить, что контраст со строгими мужскими костюмами и короткими прическами на других обращениях добавит моей кандидатуре привлекательности на подсознательном уровне, напомнив избирателям, что и им самим, возможно, когда-нибудь потребуется судья с нежным женским сердцем.

* * *

Джон Клод, придя в обычное время, изобразил удивление, увидев меня на веранде листающей газеты. Как правило, он после Шерри приходит на работу первым, и, хотя и ворчит для порядка насчет того, что мы с Рэйдом постоянно шляемся неизвестно где, ему хочется, чтобы все было именно так. Это дает ему возможность спокойно выпить утренний кофе. Шерри знает, что в это время шефа лучше не беспокоить. И не то чтобы Джон Клод отвечает секретаршам грубо — он вообще крайне редко выходит из себя — но его тонкое аристократическое лицо пересекают недовольные складки; и хотя Шерри никогда не замечает мои вздохи, полные отчаяния, в поведении Джона Клода она чутко улавливает малейшие нюансы.

Когда Джон Клод увидел, какой непоправимый разгром я нанесла газете, недовольные складки у него на лице нехотя расползлись в улыбку. (Ну хорошо, я тоже обращаю внимание на нюансы. Но я старше Шерри. Мое поколение воспитывали все замечать. Из этого не следует, что я, подобно Шерри, каждый раз откликаюсь автоматическим «Извините» или «Позвольте мне разобраться с тем, что выводит из себя ваше мелочное самолюбие».)

Самой крупной «местной» новостью в понедельник была очередная встреча наркоторговцев, окончившаяся в выходные крупной ссорой, на этот раз в Форт-Брэгге: стрельба из ружей, трое убитых, пока что ни одного задержанного. В редакционной статье «Ньюс энд обсервер» рассказывалось про основных кандидатов на все ведущие должности. До окружных судей газета еще не дошла, и я переключилась на спортивный раздел.

— Если хотите, первую часть я уже прочитала, — весело произнесла я, передавая газету.

— Это джем? — недовольно буркнул Джон Клод.

Попытавшись восстановить девственный порядок листов, он столкнулся с липким пятном вверху первой страницы. С очень маленьким пятном, смею заверить; я вытерла его так тщательно, что ни один нормальный человек ни за что бы его не заметил.

— Вы хотите сказать, что Джулия до сих пор не завершила ремонт гостиной у вас дома? — спросила я.

— В самую точку, — смущенно произнес он. — Дебора, простите меня за резкость. Вы совершенно правы. Ни в коем случае нельзя допускать, чтобы домашние неурядицы портили наши деловые отношения.

Я застонала, и к моему кузену снова вернулось хорошее настроение. Увидев на столе развернутый «Леджер», Джон Клод заметил:

— На этой фотографии вы вышли очень удачно.

Несмотря на то, что на каждой странице газеты красовались агитационные материалы, редакционная страничка была посвящена рассказу об основных кандидатах на главные должности: возраст, образование, опыт работы. Места для снимков всех кандидатов не хватило, поэтому со страницы взирали лишь сияющие лица претендентов на должности судьи, секретаря суда и членов окружной комиссии. Впервые до меня дошло, что только на эти три должности претендуют реальные чернокожие кандидаты — Линси Томас ненавязчиво предупреждает негров и либералов о потенциалах расовой сбалансированности?

— Я был очень удивлен, когда прочел письмо Тальберта, — заметил Джон Клод, налив себе в чашку кофе и добавив ровно одну ложку сахара со сливками из холодильника.

— А что в этом удивительного? — спросила я, разгребая газеты и освобождая ему место в конце стола. — Дж. Хукс каждый год присылает письмо в поддержку Джесса.

— Я имел в виду не письмо Дж. Хука во вчерашней «Ньюс энд обсервер», а письмо Грея Хука в пятничном «Леджере».

— Ах да, признаться, меня оно тоже удивило, — согласилась я. — Вы полагаете, сынок и папаша снова разругались?

* * *

Грейсон Хукс Тальберт — все зовут его Дж. Хуксом — является одним из главных заправил Республиканской партии штата. Этот человек придерживается настолько правых взглядов, что в сравнении с ним Джесс Хелмс выглядит либералом. Председатель правления и главный акционер «Тальберт интернешнал», фармацевтической компании с глобальным размахом, Тальберт входит в правления еще нескольких крупных корпораций, имеющих выгодные связи с правительством. У Тальбертов деньги были всегда, но годы правления Рейгана — Буша стали для Дж. Хукса особенно благоприятными, и его загородное поместье под Даремом теперь может похвастаться собственным аэродромом, принимающим два личных реактивных самолета «Лир».

Постоянные перелеты на бурно развивающиеся рынки азиатско-тихоокеанского региона, вероятно, привели к тому, что в симпатичное здание в викторианском стиле, резиденцию губернатора штата Северная Каролина, проскользнул относительно умеренный республиканец. Хотя нельзя сказать, что Дж. Хукс не вложил два года назад огромные средства в избирательную кампанию Джеймса Хардисона. Но делал он это с кислой физиономией, поскольку допотопный демократ, безнадежный аутсайдер на выборах, тем не менее, по мировоззрению был гораздо ближе Тальберту, чем когда-либо сможет стать губернатор Джим Хардисон.


Еще от автора Маргарет Марон
Дитя зимы

Судьба приводит шерифа Дуайта Брайанта и его жену, судью Дебору Нотт, в маленький городок на Юге Соединенных Штатов, жители которого умеют хранить свою историю и тайны…


Рекомендуем почитать
Сад камней

Если вы снимаете дачу в Турции, то, конечно, не ждете ничего, кроме моря, солнца и отдыха. И даже вообразить не можете, что столкнетесь с убийством. А турецкий сыщик, занятый рутинными делами в Измире, не предполагает, что очередное преступление коснется его собственной семьи и вынудит его общаться с иностранными туристами.Москвичка Лана, приехав с сестрой и ее сыном к Эгейскому морю, думает только о любви и ждет приезда своего возлюбленного, однако гибель знакомой нарушает безмятежное течение их отпуска.


Призраки балета

Если весь мир – театр, то балетный театр – это целый мир, со своими интригами и проблемами, трагедиями и страстями, героями и злодеями, красавицами и чудовищами. Далекая от балета Лиза, живущая в Турции, попадает в этот мир совершенно случайно – и не предполагает, что там ей предстоит принять участие в расследовании загадочного убийства и встретиться с любовью… или это вовсе не любовь, а лишь видимость, как всё в иллюзорном мире театра?Этот роман не только о расследовании убийства – он о музыке и о балете, о турецком городе Измире и живущих в нем наших соотечественниках, о людях, преданных театру и готовых ради искусства на все… даже на преступление.


Фантастика и Детективы, 2014 № 05 (17)

В номере:Денис Овсянник. Душа в душуИгорь Вереснев. Спасая ЭрикаОксана Романова. МощиТатьяна Романова. Санкторий.


Срочно меняю Нью-Йорк на Москву!

Каждый думает, что где-то его жизнь могла бы сложиться удачнее. Такова человеческая натура! Все мы считаем, что достойны лучшего. А какова реальность? Всегда ли наши мечты соответствуют действительности? Не стоит винить свою Родину во всех бедах, свалившихся на вашу голову. В конечном счете, ваша судьба находится исключительно в ваших руках. В этом остросюжетном детективе перед читателем открывается противоречивая Америка, такая соблазнительная и жестокая. Практичные американцы не только говорят на другом языке, но они и думают по-другому! Как приспособиться к новой жизни, не наляпав ошибок? Да и нужно ли? Данный детектив входит в серию «Злополучные приключения», в которых остросюжетная линия тесно переплетена с записками путешественника и отменно приправлена искромётным юмором автора.


Искушение золотого джокера

Загадка сопровождает карты Таро не одну сотню лет. А теперь представьте колоду, сделанную из настоящего золота, с рисунками, нанесенными на пластины серебром. Эти двадцать две карты смело можно назвать бесценными. Стоит ли удивляться, что того, кто владеет ими, преследует многовековое проклятие…


Любвеобильный труп

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Аниськин и сельские гангстеры

«Но-Пасаран» – не какая-нибудь глухая дыра, а крупный совхоз, и дела тут творятся серьезные. Не успел прибыть сюда из города новый участковый, отличник школы милиции Костя Аниськин, как здесь произошло загадочное убийство. Труп мужчины в кустах, да еще и с отгрызенным ухом. Ну, ухо, допустим, ясно кто откусил. А кто убил? Вдобавок в кустах объявился новый труп, на этот раз женский. И опять ухо… Костя – человек городской, здешних порядков не знает, но чует – дурят его деревенские, расследование буксует на месте.


Пелагия и черный монах

То один, то другой монах из Ново-Араратского монастыря видит тень святого Василиска, основавшего Василисков скит. Братия обращается к Митрофанию, прося что-нибудь сделать. Преосвященный отправляет своего помощника на остров, на котором расположен монастырь, чтобы проверить слухи. Но после встречи с Василиском помощник архиерея попадает в больницу с острым расстройством психики. На остров направляется другой следователь…


Пелагия и белый бульдог

«Провинцiальный детективъ» — новый литературный проект Б. Акунина о приключениях сестры Пелагии — удивительной женщины, которой следовало бы быть не монахиней, а сыщицей…Двоюродная тетка преосвященного Митрофания стремится закончить дело покойного мужа и вывести породу бульдогов — совершенно белых и с коричневым правым ухом. Но кто-то вознамерился извести лучших псов ее псарни, что, без сомнения, сведет ее в могилу. Преосвященный Митрофаний просит сестру Пелагию навестить тетку и выяснить, кому мешают бульдоги.


Пелагия и красный петух

Роман «Пелагия и красный петух» завершает трилогию о приключениях непоседливой очкастой монахини, преосвященного Митрофания и губернского прокурора Матвея Бердичевского. На сей раз запутанная нить, которую разматывает сестра Пелагия, заводит ее слишком далеко — туда, откуда, быть может, и вовсе нет возврата…