Дочь банкира - [15]

Он понимал, не мог не понимать, что противостояние с представителем могущественной Службы госбезопасности ни к чему хорошему не приведет. Тем более, с учетом пасущих его бандитов. Слишком разные «весовые категории» и возможности. И все же сдаваться Николай не собирался.

— Что с тобой происходит, Коленька? — испуганно спросила Ольга Вадимовна. — Что случилось?

— Ничего особенного, мама… У меня — просьба. Будут стучать в дверь — не открывай. Если даже милиция. К телефону не подходи и сама старайся звонить пореже. По вечерам задергивай шторы, по возможности не зажигай свет…

— Ты чего-то боишься? Думаешь, мы долго выдержим жизнь запечных тараканов? Ты что-то скрываешь, милый, лучше скажи честно, кто тебе угрожает?

Николай, не отвечая, заперся в совмещенном туалете, открыл воду и, бездумно глядя на наполняющуюся ванну, принялся строить планы подпольной своей жизни.

Сидеть в темноте, прислушиваясь к каждому звуку вне квартиры, не подходить к телефону, громко не разговаривать, короче самого себя похоронить — действительно, долго не выдержать. О матери Родимцев не думал, по его мнению, все они, родительницы, созданы только для того, чтобы охранять покой своих детей, обеспечивать им беззаботное и, главное, безопасное существование.

— Коленька, у тебя все в порядке? — забеспокоилась за дверью мать. — Сердце не болит?

— Нормально, — недовольно буркнул Николай. — Успокойся, мама, ничего мне не грозит. Просто не люблю ментов. А они могут появиться. Тот же участковый… Ежели позвонит, скажи: уехал, мол, сын, на Север зашибать деньгу.

— Скажу, — покорно согласилась Ольга Вадимовна…

Глава 4

При отсутствии спасительных наркотиков у наркоманов наступает болезненная ломка. Ее мало кто выдерживает, не ломается. Николай только один единственный раз на зоне вколол себе дозу. И навсегда рпзочаровался. Ничего особенного не произошло просто одурманнный мозг вдруг зафантазировал.

С тех пор не употреблял ни героин, ни анашу. Сейчас наркоту заменила ему Симка.

Поэтому разлука с любимой девушкой вызвала такую же «ломку». У парня болело сердце, его карежило, ломало, в голове — какой-то белесый туман. Почти полмесяца болел, валялся на диване, бездумно переключая программы телевидения.

Полнейшая апатия.

Боролся сам с собой, бутылками глотал пиво, водку, вино — все, что попадалось на глаза. Потом всю ночь рыгал в унитаз. Организм не принимал спортного, брезгиво отвергал его.

Не помогли ни алкоголь, ни материнские увещевания. Похоже, парень сломался… В конце концов, что предосудительного, если он повидается с девушкой, без скандала и угроз попытается выяснить их взаимоотношения? Пойти к ней домой? Нет, это отпадает, Симка или её мамаша могут позвонить Антону…

И вдруг на память пришли ежедневные симкины прогулки с лохматой таксой. Вот он, выход! Лучше не придумать, двор — нейтральная территория, никому не запрещено гулять там, дышать свежим воздухом. И — случайно повстречаться. Ну, деваха пожалуется новому своему любовнику — какие могут быть претензии? Не бил, не материл — просто тихо, культурно побеседовал.

Телевизор выключен, пульт полетел в сторону. Парень торопливо обмылся, будто собирался не на обычную прогулку — на заранее оговоренное любовное свидание. Натянул выстиранные матерью джинсы, такую же куртку и пулей вылетел из дома. Возле под»езда поколебался, но все же решил пистолет из дупла не доставать. Так надежней.

В восемь вечера Николай притаился неподалеку от знакомого дома. Сдерживая взволнованное дыхание, не сводил настороженного взгляда с под»езда. Кровь стучала в висках с такой силой, что он пальцами прижал их.

Наконец, появилась Симка. Одета буднично — старенькая кофтенка, потертые джинсы. По обыкновению повела собаку вокруг пруда. Такса то и дело задерживлась, присаживалась, нюхала кобелинные «отметки» на траве и на деревьях.

— Сима? — тихо окликнул Родимцев и — более громко, — Симочка!

Девушка огляделась, пренебрежительно пожала узкими плечиками и все так же медленно пошла дальше. Николай хотел было выйти из-за кустов, но его остановили. Два парня в камуфляже.

— Тебе сказали сидеть тихо? — прошипел один из них. — Оставить телку в покое?

— А вы кто такие?

Вместо ответа — сильный удар в солнечное сплетение. Николай согнулся. Новый удар по затылку свалил его на землю. Били кулаками, ногами, милицейскими дубинками.

— Учти, падло, ещё раз приблизишься к телке — замочим!

Родимцев ворочался на траве раздавленным дождевым червем, пытался подняться — не получалось. Нападавшие исчезли. Симка подошла к недавнему любовнику, несколько минут постояла над ним. Брезгливо поморщилась.

— Симочка, — разлепил окровавленные веки Николай. — Симочка, — со стоном повторил он.

Девушка, не торопясь, сильней обычного покачивая бедрами, пошла к под»езду, безжалостно волоча за собой упиравшуюся собаку.

Как Родимцев умудрился добраться домой — не помнил. Его шатало, бросало из стороны в сторону, пострадавший желудок извергал противную слизь. Немногочисленные прохожие шарахались в сторону. Нажрался парень водки по самое горло, упадет — расшибется. Никому не пришло в голову помочь, вызвать скорую. Принцип «каждый только за себя» вошел в плоть и в кровь…