Дочь адмирала - [54]

Постепенно я все глубже погружалась в мерзкую грязь — она уже доставала до груди. Я не чувствовала твердой почвы под ногами и чем сильнее барахталась, пытаясь выбраться на поверхность, тем быстрее погружалась вниз.

Я услышала, как где-то рядом хлопнула дверь и кто-то кого-то позвал. Я продолжала кричать, но перестала барахтаться, чтобы меня лучше было видно тем, кто придет мне на помощь.

Но никто не шел. Улица оставалась пустынной. В ужасе я переводила взгляд с одного дома на другой, но видела только плотно занавешенные окна. В одном из окон занавеска чуть отодвинулась, я знала, что за ней стоят люди и смотрят, как я тону. В другом доме чуть приотворилась дверь, и я поняла, что оттуда за мной наблюдает еще пара глаз.

— Помогите! Помогите! — орала я. — Пожалуйста, помогите!

Но куда я ни смотрела, мой взгляд натыкался на пустоту. И вдруг я разглядела коричневое пятно, стремительно несущееся по степи. Рекс! Не знаю, почему он решил именно в тот единственный день пораньше вернуться домой. Не мои же вопли были тому причиной. Лес слишком далеко, крик ребенка там уж не был слышен.

Он обежал вокруг ямы, продолжая лаять, словно призывая меня придвинуться к нему. Потом припал всем телом к земле и медленно пополз к яме. Липкая жижа уже подступала к ключице. С трудом мне удалось высвободить руку, и я протянула ее собаке. Это движение еще глубже затянуло меня — жижа доходила уже до подбородка.

Я вытянула руку как только могла. Беспрерывно лая, Рекс продвинулся еще на несколько сантиметров и дополз уже до самой грязи. Я ощутила его дыхание на кончиках пальцев. Вот он продвинулся еще чуть-чуть и вцепился зубами в рукав моего платья. Потом стал тянуть. Я почувствовала, что поднимаюсь кверху, еле-еле, понемногу, всего на несколько сантиметров.

Он вытянул меня еще на несколько сантиметров, а я при этом каждую секунду ждала, что рукав вот-вот лопнет и меня вновь затянет в глубину или же под тяжестью моего веса Рекс сам свалится в яму и погибнет вместе со мной.

Но это был день чудес. Тонкий материал выдержал, не разорвался, а сама я, неожиданно для себя высвободив вторую руку, рванулась вперед и почувствовала пальцами мокрую, но твердую землю. Громко рыча, Рекс тянул меня за рукав и, напружинившись всем телом, я выбралась из ямы.

В тот вечер Рекс получил полную миску картофельного супа. А он, уже привыкнув к тому, что дома его не кормят, долго переводил растерянный взгляд с одного на другого и только потом решился подойти к миске.

История эта имела счастливый конец для меня, но не для Рекса. Прошло чуть меньше месяца, и вот однажды Рекс не вернулся после ежедневной прогулки в лес. Я звала его, звала, а потом отправилась на поиски, в твердой уверенности, что он где-то рядом — либо нашел кость, либо поймал какую-нибудь мелкую живность. Я отыскала его всего в трех-четырех домах от нас, он лежал на обочине дороги, умирая мучительной смертью. Рядом валялся полусъеденный кусок мяса, а он бился в собственной блевотине. Кто-то подкинул ему отравленное мясо. Я в отчаянии оглядывалась по сторонам, надеясь на чью-нибудь помощь, но улица была пуста, а двери всех домов для меня были наглухо закрыты.

Я решила бежать на работу к маме. Она обязательно что-нибудь сделает. Но не успела. Рекс внезапно затих. Он умер.

Еще один летний день, вечереет. Больше всего я любила лето за то, что могла не сидеть целыми днями одна. Нине не нужно ходить в школу, и она остается со мной. Нина не только моя сестра, она мой единственный друг на всем белом свете. Юру я не считала своим другом: он на десять лет старше, и к тому же он — мальчик. Он, конечно же, мой брат, и все же существо совсем другой породы, он такой замечательный, что мне трудно определиться в своих чувствах к нему. А если бы и определилась, это мало что меняло, потому что в глазах Юры я оставалась маленькой девочкой, ребенком, которому положено уделять внимание только в свободное от других дел время.

Как-то мы сидели с Ниной на крошечной лужайке перед нашим домом и ели «катышки» — так мы прозвали семена полевых цветов, которые собирали и поедали в больших количествах, воображая при этом, что принимаем гостей в нашем московском доме и угощаем этим лакомством самых именитых из них. Семена были горьковатые на вкус, но мы все равно их ели. Более удачной игрушки, чем эти семена, было не придумать, и более удачной игры из «катышков» — тоже. Она как нельзя лучше помогала скоротать время до прихода мамы.

Грязная улица, шедшая через все Полудино, была пустынна. Женщины уже вернулись с работы домой и готовили ужин. Полуденный зной миновал, в воздухе повеяло легким предвечерним ветерком.

Вдруг мы услышали шум мотора. Когда в Полудино раздавался звук приближающегося автомобиля, все настораживались: машины там были большой редкостью. Те немногие, что появлялись, принадлежали в основном местному начальству и милицейским чинам, главным образом сотрудникам НКВД. Поднимая клубы пыли, к нам приближался джип.

К нашему изумлению, джип остановился возле нас и из него вышли двое — казах и русский, оба в штатском. Улыбаясь, мужчины подошли к нам.