Дочь адмирала - [10]

Когда грузовик добрался до лагеря, где находился врач, конвоирам пришлось снимать Алексея с грузовика — он совсем окоченел и не мог стоять. В кабинете врача Алексею помогли раздеться. Ступни от холода стали багровыми, но врач сказал, что с ними все обойдется. Температура была выше 40. «Наверно, воспаление легких», — сказал врач и сделал какой-то укол. Потом занялся его руками. Отмороженные пальцы почернели.

Врач взял медицинские ножницы и, словно подрезая куст роз, один за другим отрезал на руках все пальцы. Алексей потерял сознание.

Зоя с сестрами поочередно оставались дома, ухаживая за отцом. Он почти ничего не мог сделать для себя сам. За все это время он не проронил ни слова жалобы. Прежнего Алексея, который говорил все, что было на уме, и которому сам черт не был страшен, более не существовало. Вернувшийся из тюрьмы Алексей вздрагивал при каждом громком звуке, донесшемся с улицы, вскакивал и замирал по стойке «смирно», когда кто-нибудь подходил к двери.

Он не прожил дома и нескольких недель, когда у него обнаружили рак лимфатических узлов. Из-за войны все больницы были переполнены, и все же Зое удалось, в силу занимаемого ею положения, поместить отца в одну из них. Он скончался 22 сентября 1941 года.

На следующий день после его кончины Зое позвонил Берия.

— Я с сожалением узнал о смерти вашего отца.

С сожалением? Зоя с трудом сдержалась, чтобы не плюнуть в телефон. А кто погубил его? Кто бросил его в лагерь, который убил его? Ни один из этих вопросов задать она не могла. Вместо этого она сказала:

— Вы ведь знаете, что мой отец был невиновен.

Последовала краткая пауза, затем Берия произнес:

— Зато он был болтун, каких мало.

Слухи, ходившие по Москве о Берии, были один другого страшнее. Пьяница, развратник, насиловавший женщин и молоденьких девушек. Случалось, что какая-нибудь девушка, отправившаяся по делам, не возвращалась домой и сразу же по Москве распространялись слухи, что виной тому Берия, захотевший ее. Люди говорили: Берии стоит только шепнуть Сталину, что такой-то хочет убить его, и этого человека немедленно арестовывали. Говорили, что Сталин безоговорочно доверяет Берии, верит всему, что тот ему докладывает.

Едва ли не каждый месяц Берия звонил Зое. От его звонков ее бросало в дрожь. Она не знала, как покончить с этой «дружбой». Он был неизменно вежлив. Он только что посмотрел фильм с ее участием и хотел сказать, как его восхитила ее игра. Или: он получил хвалебные отзывы о ее последней гастрольной поездке. Она так много делает для укрепления морального состояния страны, ему хочется лично поблагодарить ее за это. Не испытывает ли она нужды в чем-либо? Быть может, в его силах ей помочь?

Как правило, Зоя всегда благодарила и говорила, что ни в чем не нуждается.

И вот как-то он позвонил в очередной раз. Сказал, что делает это по просьбе жены. Они устраивают большой прием по случаю дня ее рождения, и она просила пригласить на него Зою Федорову.

Зоя удивилась: не странно ли получить приглашение на день рождения от женщины, с которой она незнакома? Но приглашение приняла. Да и кто осмелился бы отказаться от приглашения Лаврентия Берии? Он сказал, что вечером пришлет за ней машину с шофером.

Шофер помог Зое сесть на заднее сиденье лимузина. Такие машины она вообще видела редко, а после того, как началась война, ни разу. Автомобиль плавно и бесшумно скользил по полупустым улицам Москвы. В те дни лишь военным машинам отпускали бензин.

Зое показалось, что она еще не успела как следует устроиться, а машина уже свернула на улицу Качалова и въехала в ворота с каменной оградой, окружавшей дом Берии. Пока шофер помогал ей выйти из машины, Зоя оглядела двор — никакого оживления. Двор был пуст.

И дом казался на удивление тихим. В нескольких окнах горел свет, но отчего же не слышно звуков музыки и смеха гостей?

Ей стало страшно. Мгновение она колебалась, потом резко повернулась, но между нею и машиной стоял шофер. Он наклонил голову: дама что-нибудь забыла в машине? Зоя отрицательно мотнула головой и направилась к входной двери.

Ее встретил полковник, который служил у Берии одновременно секретарем и охранником. Он помог ей снять пальто, шляпу и ботики. Когда он открыл дверь шкафа, Зоя увидела, что никаких других пальто там нет. Ее охватил панический страх, но она тотчас подавила его. Быть может, все дело в том, что она приехала самой первой?

По лестнице, ведущей сверху в холл, спустился Берия. На последней ступеньке он немного задержался и улыбнулся Зое. Она ответила улыбкой, но отнюдь не в знак приветствия, как он, должно быть, подумал. Будучи актрисой, она по достоинству оценила эту паузу — хорошо рассчитанный театральный прием. Вот только чего он намерен добиться этим приемом?

Улыбка его была холодна, словно улыбаться было для него чем-то из ряда вон выходящим. Одутловатое, бледное лицо, яркое освещение и невидимые за отсвечивающими стеклами пенсне глаза, тускло блестевшая лысина — Зое показалось перед ней жирная, злобная лягушка. Подойдя к ней, он взял ее за руку.

— Зоя Алексеевна, — сказал он, заглядывая ей в глаза, и, не выпуская ее руки, повел в соседнюю с холлом комнату.