Добыча тамо... - [7]

Огромный клад Смутного времена отыскали московские археологи в прошлом году во время раскопок на той же Манежной площади. Около 80 тысяч серебряных и медных монет общим весом около сорока килограммов были спрятаны в корнях дуба, некогда росшего в самом центре Москвы.

В 1948-1974 году в Эрмитаже был составлен список находок собраний русских монет, не вошедших в предшествующие сводки. Из четырехсот находок оказалось 8 кладов серебряных слитков XII-XIV веков, 24 клада монет удельного периода, 56 - периода правления Ивана Грозного, 131 клад был спрятан в Смутное время, 65 находок петровского времени, 19

кладов золотых монет XVIII - начала XX веков, 18 кладов времен первой и второй мировых войн.

Еще одно самое массовое ограбление народа, вполне сравнимое со Смутным временем и периодом ваучеризации-приватизации, прошло уже в тридцатые годы этого столетия.

Тогда через системы магазинов Торговли с иностранцами (Торгсин) из семей были выкачаны многие и многие граммы бытового золота, которые влились желтой рекой и в те полторы тысячи тонн золотого сталинского запаса страны, оставшиеся потомкам, несмотря на огромные выплаты странам союзникам за вооружение и за помощь в индустриализации СССР.

В 1921 году были выпущены серебряные советские монеты. Они были абсолютно такого же размера и того же веса, что и серебро царской России и изготовлялись на тех же машинах. Часть монет чеканилась в Англии. Были отчеканены также и золотые червонцы, однако они в обращение почти не поступали - ими осуществлялись иностранные платежи. В

российской глубинке на первых обладателей серебряных монет приезжали смотреть из других деревень. Эти монеты старались не выпускать из рук, их переплавляли в слитки, делали из них различнейшую ювелирку, а из случайных золотых - сусальное золото. Чеканка такой монеты продолжалась до 1927 года. Но огромное большинство этих монет ушло в обмен на продукты в тридцатые годы во время голода, а часть осталась в разного рода заначках и кладах и была переплавлена в ювелирные украшения. Клад именно этого периода был найден поисковиками Клуба в 1996 году...

...Это был обычный среднерусский пейзаж - серые осенние поля, облетевший лес на горизонте, разбитые дороги, деревушка, оживающая только летом, вдалеке на пригорке - руины церкви с погостом вокруг. Поле отличалось от сотен тысяч других русских полей только тем, что именно на нем лежал клад, что, впрочем, тоже для русских равнин далеко не редкость.

И мы, трое, стоящие на обочине дороги, вооруженные лопатами и металлоискателями, знали об этом совершенно определенно и пустыми с этого поля уходить не собирались.

Нет более древней и отчаянней страсти, чем кладоискательство

! И если мы правильно понимаем под словом "клад"

когда-то и кем-то спрятанные, а затем по разным причинам невостребованные ценности, то мы потратили несколько часов именно для того, чтобы эти ценности открыть и явить миру.

Во всем этом действии нет ровно ничего романтического, по крайней мере, внешне, нет опасных приключений, нет темных подземелий и обрывистых скал. Зато есть сладкое замирание сердца, когда из вывороченного лопатой пласта земли выскальзывает и взблескивает вдруг серебряным боком старая монета.

Так было и на этот раз. Первый "монетный" писк металлоискателя мы все услышали одновременно. "Здесь!" - сказали одновременно три голоса. Первую найденную монету мы долго передавали из рук в руки, хотя ничего необычного в ней не было - обыкновенный серебряный полтинник 1924 года с рабочим, кующим какую-то шестеренку.

Мы искали так называемый "распаханный" клад. То есть давным-давно зарытую кубышку зацепили плугом, раздавили тракторными колесами, а лемеха растащили монеты по всему полю. Найти такой клад можно только с помощью металлоискателя. На этом поле мы быстро обнаружили два места, где серебро лежало довольно кучно. Увидеть глазом маленькие, облепленные грязью металлические кружочки было просто невозможно, но прибор находил их безошибочно.

Через некоторое время процесс поиска и вынимания монет из земли стал довольно привычным, а когда число находок перевалило за сотню, стал вырисовываться некий контур клада.

Все найденные монеты были одних лет выпуска -1921-1927

годов. Было и несколько царских полтинников и просто серебряных бесформенных плашек - владелец клада подгребал, видно, все серебро, которое попадалось под руку. В одном месте нам пришлось выкопать солидную яму глубиной примерно с метр, ибо металлоискатель звенел там снова и снова. На глубине обнаружились днище обыкновенной крестьянской кринки, к которой приклеилось несколько монет, и остатки плотной дерюги.

Тем временем заинтригованные столь необычным шевелением на поле к нам стали подтягиваться дееспособные жители деревни. Ими были местные мужики в количестве двух человек - кроме них поздней осенью в деревне оставались еще трое старух. В итоге собрался небольшой консилиум, и истина проявилась быстро. На окраине деревне нам показали заросшие бурьяном бугры и ямы - все, что осталось от усадьбы деда Феофана. Его хорошо помнили старухи. Человеком Феофан был нелюдимым, слыл местным богатеем, хотя, скорее всего, был просто прижимист. К Советской власти он относился однозначно - оба его сына погибли в гражданской войне, воюя на стороне белых. В 1928 году старик помер. Его изба и большой яблоневый сад перешли в коллективное пользование и вскоре те оказались в полном запустении. Дом сгорел, сад зачах - в нем и была зарыта кринка с серебром - затем его вырубили, а место распахали.