Добыча тамо... - [4]
И далее: "Пятипроцентный билет прочно спрятан в тайнике под обоями. Там же пятнадцать "катеринок", девять "петров", десять "Николаев первых", три бриллиантовых кольца, брошь, Анна и два Станислава". Еще в одном тайнике двадцать "катеринок", десять "петров", двадцать пять серебряных ложек, золотые часы с цепью, три портсигара, пятьдесят золотых десяток, солонки, футляр с серебром на шесть персон и серебряное ситечко (большой тайник в дровяном сарае, два шага от двери прямо, шаг влево, шаг от меловой метки на бревне стены). Все в ящиках эйнемовского печенья, в клеенке, просмоленные швы, два аршина глубины.
Третий тайник - чердак: две четверти от трубы на северо-восток под балкой в глине: щипцы сахарные, сто восемьдесят три золотые десятки, на двадцать пять тысяч процентных бумаг". В описаниях Михаила Афанасьевича две неточности. Первая: два аршина глубины, то есть почти полтора метра. Так глубоко никогда не зарывали - ведь самому потом откапывать, тем более зимой. И ещё: меловая отметка слишком ненадежная примета, ни один "кладовладелец" не
доверит свое сокровище этаким недолговременным сооружениям. Сарай мог быть разобран, мог сгореть, мог просто сгнить от времени. Вообще-то полагалось укрывать клады около каких-то заметных мест. Такой приметой могло быть отдельно стоящее или старое огромное дерево, большой камень.
Впрочем, Лисович собирался лишь пережить черные времена...
Но ограблен он был, чуть ли не на следующий же день после закладки тайника. Хотя все найденные нами лично клады, как правило, лежали, чуть ли не посреди голого поля. Конечно, на пятьсот лет никто не рассчитывал.
Чаще всего клады зарывали в землю, но иногда топили в прудах, озерах, реках, опускали в колодцы. В Псковской области из старого колодца нами были извлечены ржавый остов ручного пулемета редкой системы Шоша, спрятанного там еще в гражданскую войну. Известны случаи находки кладов в дуплах деревьев, в старых пнях, под камнями. В
городах клады прятали под полами, в вентиляционных отдушинах, выдалбливали тайники в стенах. В Москве однажды бомжи подожгли старинный дом, приехали пожарные, приехала милиция. Пожар оказался небольшим, и потушили его быстро. Пожарный вместе с участковым поднялись на чердак. Стоят, озираются. И тут к их ногам упала серебряная монета. Они подняли головы - и словно по волшебному слову к их ногам из балки посыпались монеты еще и еще... Кто-то когда-то выдолбил в балке тайник и заложил туда клад. Он лежал там и лежал, пока до балки не добрался огонь и не проел дерево насквозь.
Это клады укрытые специально, от чужих глаз, от жадных рук. Но случалось и другое. В 1996 году обычным российским садоводом-огородником был найден на тропинке посреди пахотного поля массивный золотой перс тень-печатка с геммой на горном хрустале. Огородник логично сообразил, очевидно, по грибному опыту, что рядом должно быть еще золотишко. За несколько суток он перекопал с десяток соток поля, но не нашел ничего, кроме ржавых гвоздей и сломанной подковы. Не успокоившись на этом, осенью он пригласил на
поле специалистов из московского Клуба кладоискателей и те с детекторами металла обошли несколько раз поле. Клада на нем не было. Перстень так и остался единичной, хоть и уникальной находкой.
Это была просто потеря.
В России есть что искать.
Однако невероятная ценность российских кладов, по сравнению, например, с "золотыми галеонами", несколько преувеличена. Дело в том, что до начала восемнадцатого века в нашей стране не было своего серебра, а разработка золотых месторождений началась еще позже. Все серебро в Московию попадало извне, даже первые русские монеты - проволочные "чешуйки" - чеканились из больших серебряных монет, привозимых из-за рубежа, из Германии, из Китая, с Востока.
Лишь в 1707 году был запущен Нерчинский серебряный завод в Нерчинске в Забайкалье. За годы правления Петра I на Нepчинских рудниках Большой и Малый Култук было добыто около 2 тысяч килограммов серебра. Зато всего в России в те же годы было отчеканено звонкой монеты на 36,4 миллиона рублей, на что пошло 750 тысяч килограммов серебра!
Но и позже, в девятнадцатом веке, публицист Иван Слепцов писал, что "... обычный крестьянин так и уходил в могилу не подержав в руках серебряного рублевика с портретом государя, а о золотых монетах он и не слыхал вообще". Впрочем, России было на что менять серебро, и ввозили его в страну много. Россия не была бедной страной, с ней торговали и перед ней заискивали многие державы.
Поражают воображение домонгольские славянские клады - в основном это курганные ценности или украшения, найденные на месте древнерусских городов, разоренных Ордой.
Коллекция скифского золота, хранящаяся в Эрмитаже, практически бесценна, хотя составлена она всего лишь из нескольких курганных находок, сделанных еще в прошлом веке. К нынешнему времени степных курганов, не разграбленных и не раскопанных, практически не осталось.
Принято считать, что курганы с золотым и серебряным
погребальным инвентарем находятся в южных областях России, но одна из самых ценных курганных находок была сделана в 19 веке на Севере - в Соликамском уезде Пермской губернии. До принятия христианства в самых разных племенах покойника собирали на тот свет с одинаковой тщательностью.
Книга известного американского антрополога, лингвиста и естествоиспытателя Франца Боаса содержит его взгляды на историю развития человеческой культуры и умственных способностей человека. Автор опровергает утверждение о существовании даровитых и менее одаренных рас; он показывает, что успехи и достижения различных рас, равно как и различия в их анатомических признаках, не являются доказательством различия их умственных дарований. Боас рассматривает вопрос об устойчивости человеческих типов, исследует влияние окружающей среды и наследственности на анатомическое строение и склад ума человека.
В монографии исследуются эволюция капиталистического отчуждения труда в течение последних ста лет, возникновение новых форм отчуждения, влияние растущего отчуждения на развитие образования, науки, культуры, личности. Исследование основывается на материалах философских, социологических и исторических работ.
Пища всегда была нашей естественной и неизбежной потребностью, но отношение к ней менялось с изменением социальных условий. Красноречивым свидетельством этого является тот огромный интерес к разнообразным продуктам питания, к их природе и свойствам, который проявляет сегодня каждый из нас. Только, достигнув высокого уровня жизни и культуры, человек, свободный от проблемы — где и как добыть пищу, имеет возможность выбирать из огромного ассортимента высококачественных продуктов то, что отвечает его вкусу, что полезнее и нужнее ему, и не только выбирать, но и руководить своим питанием, строить его сообразно требованиям науки о питании и запросам собственного организма.
В работе проанализированы малоисследованные в нашей литературе социально-культурные концепции выдающегося немецкого философа, получившие названия «радикализации критического самосознания индивида», «просвещенной общественности», «коммуникативной радициональности», а также «теоретиколингвистическая» и «психоаналитическая» модели. Автором показано, что основной смысл социокультурных концепций Ю. Хабермаса состоит не только в критико-рефлексивном, но и конструктивном отношении к социальной реальности, развивающем просветительские традиции незавершенного проекта модерна.
Пражская весна – процесс демократизации общественной и политической жизни в Чехословакии – был с энтузиазмом поддержан большинством населения Чехословацкой социалистической республики. 21 августа этот процесс был прерван вторжением в ЧССР войск пяти стран Варшавского договора – СССР, ГДР, Польши, Румынии и Венгрии. В советских средствах массовой информации вторжение преподносилось как акт «братской помощи» народам Чехословакии, единодушно одобряемый всем советским народом. Чешский журналист Йозеф Паздерка поставил своей целью выяснить, как в действительности воспринимались в СССР события августа 1968-го.
Книга посвящена первой успешной вооруженной революции в Латинской Америке после кубинской – Сандинистской революции в Никарагуа, победившей в июле 1979 года.В книге дан краткий очерк истории Никарагуа, подробно описана борьба генерала Аугусто Сандино против американской оккупации в 1927–1933 годах. Анализируется военная и экономическая политика диктатуры клана Сомосы (1936–1979 годы), позволившая ей так долго и эффективно подавлять народное недовольство. Особое внимание уделяется роли США в укреплении режима Сомосы, а также истории Сандинистского фронта национального освобождения (СФНО) – той силы, которая в итоге смогла победоносно завершить революцию.