Добрый мэр - [26]

Агата восхищенно вздохнула, но тут же исправилась, в ужасе прижав руку к губам.

— О нет! Должно быть, она обезумела от горя! Он закричала? Потеряла сознание?

— Нет, ты не знаешь Кару. Она сохранила ледяное спокойствие. Она подошла к капитану, присела к нему на колени, обвила его шею рукой и проворковала: «Капитан, я знаю дом, куда более подходящий для того, чтобы его взорвать! Он больше, построен из самых хороших камней, стоит гораздо ближе к реке и принадлежит единственному на всю деревню синему мерзавцу. Мы прогнали его, а теперь вы можете окончательно гарантировать, что он не вернется назад. Нам здесь такие не нужны». Вот что она сказала. Я отлично помню каждое слово, словно это было вчера. Я вижу ее лицо так же отчетливо, как твое.

Мама Чезаре помолчала немного и спросила:

— Ты догадываешься, на чей дом она указала?

Сердце Агаты заколотилось в груди. Да, она догадалась.

— Это был дом Чезаре?

— Да, это был дом Чезаре. В тот же день мы услышали взрыв.

Агата представила себе, как это происходило. Прекрасная, но вероломная Эйми Веркиг, хохоча, целует пьяного красного капитана (в мелодраматичном исполнении Якоба Морера) прямо в его жестокие губы. Потрясенные жители деревни не могут поверить своим глазам. Они перестают разговаривать с ней при встрече. Они поворачиваются к ней спиной. Во время работы в поле под безжалостным солнцем никто не подаст ей воды. Возвращаясь в сумерках домой, она слышит за спиной проклятья. В ужасе бежит она к единственному дому, где может чувствовать себя в безопасности. На пороге стоит прекрасная Агата Стопак. В ее скромном жилище уютно мерцает огонь, на столе лежат фрукты и хлеб.

Эйми Веркиг, играющая вероломную Кару, бросается к ней. «Помоги мне, — рыдает она. — Я была не права. Я совершила ошибку. Впусти меня! Укрой меня!» Прекрасная Агата Стопак смотрит на нее с презрением и делает шаг назад, преграждая вход. «Нам здесь такие не нужны», — говорит она и захлопывает дверь. Эйми Веркиг, рыдая, падает у порога. Смена кадра.

— Как вы, должно быть, ее ненавидели! — сказала Агата. — Не сомневаюсь, вся деревня желала ей смерти.

— Не совсем так. Конечно, я ненавидела ее, но я к тому же была ее лучшей подругой и имела право ее ненавидеть, — а больше ни у кого такого права не было. Думаю, они это понимали. Любой поступил бы на ее месте так же. Если приходится выбирать между моим домом и домом Чезаре, давайте лучше взорвем дом Чезаре — кто знает, вернется ли он вообще домой. Но он вернулся.

Вечереет. Небольшая группка путников бредет по каменистой долине. Со склона горы раздается громкий свист пастуха. Приближается другая группа людей. Путники с радостью узнают друг друга. Деревенские парни встречаются на том же самом перекрестке, где так давно расстались под полной луной. Они утомлены и измождены, они отощали, но испытания закалили их. Их стало меньше. Где Франческо? Где Луиджи? Франческо не вернется, Луиджи остался на Песчаном Гребне. Но я тоже был на Песчаном Гребне. Все мы были на Песчаном Гребне, но мы никогда больше не будем об этом говорить. И те, кто выжил, продолжают путь, поднимаясь все выше в горы. Смена кадра.

Раннее утро в деревне. Дверь одного из домов отворяется. Для прекрасной Агаты Стопак начинается полный трудов день. Она моет стены своего скромного, но безупречно чистого домика. И, как любой другой день, этот начинается для нее с молитвы. «Господи, пусть наши мальчики сегодня вернутся домой! А если нам суждено ждать дольше, храни их, не оставь их своим попечением, пока мы не встретимся вновь». Лицо Агаты крупным планом. Ее глаза закрыты, губы шепчут молитву. Тихая органная музыка. Она открывает глаза и смотрит вниз, в долину. Что это? Неужели? После стольких месяцев ожидания — неужели это они? А Чезаре? Не может быть, чтобы его не было с ними! Агата бросает тряпку и бросается вниз по дороге. Смена кадра.

Мы снова видим возвращающихся домой солдат. Впереди спокойно идет храбрый Чезаре в убедительном исполнении Горация Дюка. Они замечают бегущую к ним Агату, машут руками и кричат, приветствуя ее. Вот они встречаются. Она по очереди подходит к каждому. «Дорогой Чико! Милый Зеппо! Как я рада видеть тебя, Беппо!» [Над именами можно подумать позже.] Потом она поворачивается — в музыке нарастает напряжение — и смотрит в глаза мужчине, в которого втайне страстно влюблена. Это Чезаре! «Добро пожаловать домой, — тихо говорит она и дотрагивается до его руки. — Кара будет так рада!» Но глаза Чезаре говорят: «Все эти месяцы боев, страданий и потерь в моем сердце жил образ одной-единственной женщины. Черт с ней, с Карой, мне нужна только ты! Ты и я, вместе и навсегда!» И Чезаре, очень тонко сыгранный Горацием Дюка, обнимает ее своими сильными руками и целует. Долгий крупный план, изображение уменьшается, пока не превращается в точку.

— Он вернулся посреди ночи, — сказала Мама Чезаре. — Залаяли собаки, и все поняли, что это значит. Никто не был напуган. Война закончилась. Я проснулась и выглянула в окно. Я увидела его. Я ничего не сказала. Не открыла дверь. Промолчала.

— И что же было после? Куда он пошел?