Добрый друг Декстер - [20]

— И что, по-вашему, мы должны с этим делать? — И заплакала.

Вы должны признать, что в ее словах присутствовала доля истины. Решение, предложенное сержантом Доуксом, стало казаться мне не только практичным, но даже в какой-то степени элегантным. В том, чтобы грузить эту вещь на каталку, а затем везти по забитым машинами улицам Майами в больницу, смысла мало. Что там с ней делать? Ясно одно: кто-нибудь должен что-либо предпринять. Если мы все останемся торчать вокруг этого куска мяса, кто-то обязательно сообщит прессе о блюющих во дворе дома копах, что, бесспорно, скверно отразится на имидже управления.

В итоге роль организатора взяла на себя Дебора. Она убедила работников «скорой помощи» впрыснуть в существо успокоительное и увезти. Тишину, наступившую в маленьком домике, после того, как умолк вой в стиле йодль, можно было назвать экстатической. Это удивительным образом позволило слегка расстроенным экспертам вернуться к работе. Медики завернули существо в простыню, погрузили на каталку, ухитрившись не уронить, и увезли.

Это было сделано вовремя. Едва «скорая помощь» успела отъехать от тротуара, как начали прибывать машины прессы. Это было в некотором роде даже огорчительно. Я с удовольствием взглянул бы на реакцию репортеров. Особенно мне хотелось увидеть физиономию Рика Сангра. В нашей округе он сам являлся ярым приверженцем лозунга: «Чем больше крови, тем ближе к первой полосе», и я никогда не видел на его лице выражения боли или ужаса, если не считать тех случаев, когда, находясь перед камерой, он вдруг замечал непорядок в своей прическе. Но его реакции мне видеть было не суждено. Когда операторы приготовились к съемке, снимать уже было нечего, кроме домика, окруженного желтой полицейской лентой, и горстки полицейских с плотно сжатыми губами. Копы избегали беседовать с Сангром и в хорошие дни, а сегодня они, похоже, даже не назвали бы ему собственных имен, если бы парня это вдруг заинтересовало.

У меня, по правде говоря, дел не было. Я приехал на автомобиле Деборы, и у меня с собой не было кейса с нужными приборами и инструментами. Кейс, впрочем, и не нужен, поскольку я нигде не увидел пятен крови. Поскольку это мое поле деятельности, мне хотелось что-нибудь обнаружить, чтобы хоть как-то быть полезным. Но наш друг-хирург оказался чрезмерно внимателен. Я осмотрел другие помещения, которых было не много. В доме имелись маленькая спальня, крошечная ванная комната и чулан. Все они были пусты, если не считать потертого матраса на полу спальни. Матрас выглядел так, словно его приобрели в той же лавке старьевщика, что и кресло в гостиной. Кроме того, он был настолько тощим, что больше всего походил на хорошо отбитый кубинский бифштекс. Больше никакой мебели. Отсутствовала и домашняя утварь. Я не увидел даже пластиковой ложки.

Единственный предмет, имевший хотя бы крошечный отпечаток чего-то личного, обнаружил под столом «Не родственник». Это случилось, когда я заканчивал тур по дому.

— Вот! — воскликнул он и пинцетом поднял с пола какой-то небольшой предмет.

Я подошел к нему и посмотрел, что это такое. Находка, по-моему, не стоила подобных усилий. Листок белой бумаги, слегка помятой сверху. Уголок листка оторван. Я взглянул через голову Эйнджела и увидел на краю стола белый треугольник — недостающую часть листка. На столе он держался с помощью небольшого кусочка скотча.

— Смотри, — сказал я.

— Да, — кивнул он, взглянув на обрывок.

Чтобы лучше изучить клейкую ленту — скотч отлично хранит отпечатки — он положил обрывок на пол, а я присел на корточки. На листке имелись какие-то начертанные тонким почерком буквы. Я склонился еще ниже и прочитал: «Преданность».

— Преданность? — произнес я вслух.

— Точно. Разве это не важная добродетель?

— Давай спросим у него, — усмехнулся я, а Эйнджел содрогнулся всем телом и едва не выронил пинцет.

Он достал пластиковый пакет, чтобы отправить туда бумагу. Это действо вряд ли заслуживало моего внимания, и, поскольку смотреть было решительно не на что, я двинулся к двери.

Я, конечно, не являюсь профессиональным психоаналитиком, но благодаря своему мрачному хобби часто могу взглянуть изнутри на другие преступления, имеющие почти идентичное происхождение. Однако данное правонарушение выходило за границы всего, что я когда-либо видел или мог вообразить. Здесь не имелось ничего, что указывало бы наличность или мотивы, и я был не только заинтригован, но и раздражен. Скажите, какой хищник способен оставить на столе извивающееся в конвульсиях и воющее мясо?

Я вышел из дома и остановился на веранде. Доукс, топчась рядом с Мэттьюзом, рассказывал нечто такое, что капитан выглядел встревоженным. Дебора, склонившись над пожилой женщиной, негромко говорила что-то. Я ощутил на лице дуновение ветра. Это был бриз, который начинает дуть в этих краях перед началом дневной грозы. Я посмотрел по сторонам и увидел, как первые крупные капли дождя расплываются на тротуаре. Сангр, стоящий перед желтой лентой и размахивающий микрофоном, дабы привлечь внимание капитана, взглянул на облака. Как только раздались первые раскаты грома, он сунул микрофон в руки помощника и нырнул в микроавтобус.