Добрый деловой человек - [64]

Б о г и н. Подготовка к зиме?

Б а з а н о в. Да.

Б о г и н. Так у меня более важные вопросы. Совещание на промплощадке, всех субподрядчиков хочу собрать.

Б а з а н о в. Придется переиграть.

Б о г и н. Не хотелось бы.

Б а з а н о в. Твое присутствие на парткоме необходимо.

Б о г и н. Настаиваешь?

Б а з а н о в. Требую.

Б о г и н. Ого! Интересно, Глеб Семенович.

Б а з а н о в. Да, вот так, Степан Иванович.

Б о г и н. А что, возникло что-нибудь добавочное?

Б а з а н о в. Возникло.

Б о г и н. Тогда приду.

Б а з а н о в. В случае твоей неявки я вынужден буду перенести партком. Люди зря с мест приедут.

Б о г и н. Заинтриговал ты меня. Буду.

…Открывая заседание парткома и объявляя повестку дня, Глеб сказал, что вторым вопросом будет разговор об увольнении прораба Лысого. Этот разговор он считает принципиальным и выносит на обсуждение товарищей. Говоря это, он встретился глазами с Богиным. Начальник строительства покрутил головой, как бы восхищаясь услышанным, потом нагнулся к сидящему справа главному диспетчеру и члену парткома Афанасию Прокопенко и спокойно зашептал ему что-то — похоже, давал распоряжения, ничуть не относящиеся к темам собрания, ибо тот достал блокнот и принялся записывать.

И долго еще записывал — уже выступал начальник железнодорожной станции, он первый докладывал о мерах, принятых на Дустлике для встречи зимы, которая в этом году долго не наступала, а по прогнозам метеорологов должна была уже наступить — суровая и бесснежная. И потом Глеб еще несколько раз встречал спокойный взгляд Богина. Казалось, начальник довольно безучастно относился к происходящему, ко всему тому, что говорили выступающие об организации зимней работы, техники и транспорта, снабжении стройки топливом, теплой спецодеждой, создании запасов продовольствия, улучшении складского хозяйства, утеплении балков, организации отдыха и развлечений для строителей.

Неожиданно для Базанова Богин попросил слова. Обнаруживая поразительное знание обсуждаемого вопроса, он указал на своевременность и актуальность мероприятия, проводимого парткомом и руководством строительства, которые, как видно, извлекли надлежащие уроки из ошибок, допущенных в первую зиму, а затем, взяв из рук Прокопенко его блокнот, внес более десятка конкретных предложений. И каждый удивился про себя: о безусловных вещах, о простых фактах, лежащих на поверхности, совершенно очевидных мероприятиях напомнил им начальник строительства. Он-то вот помнил, а они забыли. И Базанов, зачеркнув в тезисах своего выступления все, о чем говорил Богин, чтобы не повторяться, снова поразился умению Богина не только хранить в своей памяти все самое важное, но и умению эффектно извлекать это самое важное в нужный момент. Богин опередил его, отобрал несколько важных предложений. Что ж! Разве это плохо, когда начальник и парторг думают о многом одинаково? Жаль только, что не по всем вопросам у них такое единодушие. Глеб улыбнулся: вот и начало его выступления, и легкий и логичный переход к вопросу о Лысом.

Так он и начал. Его выступление, подводящее итоги обсуждения первого вопроса, одновременно задало тон и обсуждению второго вопроса. Он рассказал об эпизоде, происшедшем на строительстве детского сада, оценил действия прораба Лысого как правильные, а начальника строительства — как противозаконные и барские по форме, коротко сказал о Лысом как о человеке и специалисте, напомнил о его поведении во время селя и еще раньше, зимой, когда он вел колонну в Солнечный, и попросил членов парткома высказаться, потому как он, Базанов, считает, что партийный комитет должен дать соответствующую оценку действиям начальника строительства.

— А что вы предлагаете, Глеб Семенович? — задал вопрос Афанасий Прокопенко. — Мне не совсем ясно.

— Я вношу предложение: указать товарищу Богину на недопустимость подобных действий, — сказал Глеб, глядя на начальника строительства и вновь отмечая его поразительное умение владеть собой. — Это мое личное предложение. Но я хотел бы услышать мнение коммунистов.

— Значит, вы за взыскание товарищу Богину? — не унимался Прокопенко.

— Я — да, за взыскание, которое должно послужить предупреждением Степану Ивановичу, — если члены парткома меня поддержат, разумеется.

Богин сидел непроницаемый, как истукан с острова Пасхи. Рисовал цветочки. И рука его чуть-чуть дрожала. Рука и выдавала его.

— Я — против! — Прокопенко быстро поднялся. — Я не вижу прецедента, товарищи. Лысой уволился по собственному желанию, его никто не прогонял со стройки. Обиделся на тон? На какие-то слова? Не верю я: мужик он тертый, а у нас стройка, а не тот… этот самый, ну?.. — Прокопенко оглядел собравшихся.

— Институт благородных девиц, — подсказал кто-то.

— Во, он самый! — обрадованно улыбнулся главный диспетчер. — Каждый из нас на своем рабочем месте, бывает, такое загнет — ого! Не так? Так. И давайте не будем об этом. Что же остается? Одно остается: прораб не выполнил приказа начальника стройки. Тот приказал, он — не выполнил. А у нас армия, у нас — фронт, нам некогда дискуссии разводить по поводу и без повода. Что, если каждый прораб начнет под сомнение приказы начальства ставить? Клуб получится, палата депутатов перед роспуском на пасхальные каникулы! Барахолка, одним словом.