Добрый деловой человек - [32]

— Но вода ведь нужна людям ежедневно, ежеминутно?

— Да, — Базанов улыбнулся. — Тащим каждую каплю, куда бы она ни упала и кто бы нам ее ни дал. Сами, конечно, в землю полезли, забурились сразу во многих местах. Но артезианские скважины дают мало воды, плохую воду, очень соленую.

— Скажите, а кто начальник стройки?

— Начальник строительства у нас Богин Степан Иванович. Приедете — познакомитесь. Руководитель! Экономист, инженер. Всегда точно знает, чего хочет. Управляет территорией размером с Францию. Тут характер и характер требуется.

— Ну а вы как с ним, ладите?

— Почему вы спрашиваете об этом?

— У вас ведь тоже характер, наверное?

— Почему же нам не ладить? Лажу. Хотя и не это слово определяет суть наших отношений.

— Простите, что перебила. Продолжайте, пожалуйста.

Базанов допил воду, задумался.

И вдруг вспомнилась Ася. Отчетливо, ясно. Это она сидела с ним за столом и смотрела на него чуть раскосыми глазами…

— Глеб Семенович, ау! — напомнила о себе Морозова. — Вы замолчали и опять ушли в себя. Когда мы с вами увидимся и поговорим?

— Простите, задумался, — признался Глеб.

— О чем?

— Да так, ни о чем.

— Опять о воде?

— Конечно, конечно, — поспешно кивнул Глеб. — И о воде. Сейчас нам, конечно, легче. И людям, и машинам, и, знаете, даже деревьям. У нас в Солнечном уже есть деревья, а будет целый парк. И искусственное озеро. Мы еще с вами купаться там будем.

— А вы, оказывается, мечтатель?

— Звучит в ваших устах как ругательство.

— Мечтатели бывают и беспочвенные. Такие вызывают у меня жалость. Но вы ведь трезвый реалист, не так ли?

— Давайте лучше о воде. В наших краях бывает и переизбыток воды. Знаете, что такое сель?

— Сель? Понятия не имею!

— Лавина, мощный поток воды, грязи и камней, сметающий все на своем пути. Это очень много воды сразу.

— И это в пустыне?

— В предгорьях. Сели особенно часты весной.

— Почему же вы ничего не рассказываете об этом селе?

— Да что, Наталья Петровна? Весной, при определенных условиях, явление это довольно частое, как и возможность стремительного подъема воды в Ленинграде…

— И в этих местах вы хотите, чтоб мы проектировали современный город?

— Места замечательные, богатые. А от селей мы прочными дамбами отгородимся. Городу же они не грозят: там и гор поблизости нет — комбинату разве.

— Я обязательно приеду к вам. Не к вам, конечно, лично, — в Солнечный. — Наталья Петровна внезапно опять покраснела. Она краснела каждый раз, когда оговаривалась или выдавала неосторожным словом то, что не хотела выдавать.

— Я буду рад, очень рад, — сказал он. — Покажу вам пустыню.

— Ловлю вас на слове.

— Разве вам просто будет уехать?

— В каком смысле? Попов возражать не станет, наоборот, а директора мы сообща уломаем.

— Нет, я о другом. Вы говорили: сын, Антошка, трудно вырваться.

— Это ведь запрещенная тема. Мы же уговаривались, Глеб Семенович.

— Простите великодушно.

Морозова сказала, глядя в сторону:

— Приятный у меня сегодня вечер, — и добавила неожиданно грустно: — Мне почему-то очень хочется вам понравиться и произвести хорошее впечатление. Меня просто распирает от этого желания… Вы ничего не заметили? Тем лучше. Но с этой минуты запрещенных тем нет, спрашивайте, Глеб Семенович, спрашивайте! Вас интересует мое семейное положение?

— Нет, — сказал Глеб. — Не интересует, Наталья Петровна.

— Странно… Хотя я не думаю, чтобы вы притворялись. Но я скажу. Моему Антошке сейчас одиннадцать. Десять лет он растет без отца. И все эти десять лет он со мной и только со мной. Поэтому я и сидела безвылазно в институте, отказывалась от самых интересных и перспективных командировок. Но все, баста! Парень мой большой, самостоятельный. Я отбираю мать — она уже три года в бабушках у младшей сестры — и еду в пески. Мне интересно все, о чем вы рассказывали. Мне интересна Азия! Я хочу на нее работать! Так, чтобы мне было не стыдно за мои проекты.

— Мне лишь остается сказать: за встречу в Солнечном. Мы будем вас ждать.

Базанов сказал «будем вас ждать», а не «буду вас ждать», и это задело ее. Наталья Петровна решила, что напрасно она разоткровенничалась. Не оттого ли, что он, поведя ее в ресторан, не кинулся пить на брудершафт, не говорил пошлости? Женское чутье ей подсказывало, что она нравится Базанову. Она всем мужчинам нравилась и уже привыкла, принимала это как должное, но никогда не позволяла себе пользоваться этим во всех случаях, кроме одного — когда мужчина начинал нравиться ей. Она была, в сущности, холодная женщина, хотя внезапный порыв имел в ее жизни большое значение… Понравился ли ей Базанов? Наталья Петровна, подумав, так и не смогла ответить себе на этот вопрос и просто отмахнулась от него, как от чего-то незначительного. И тут же решила: пора кончать эти разговоры и закруглять весь этот вечер.

— Пойдемте отсюда, — сказала она равнодушно, обычным своим чуть напевным голосом, в котором были и скрытая усталость, и нетерпение, и показная скука.

Придирчиво осмотрев себя, Наталья Петровна щелкнула пудреницей, как бы подводя черту, отделяющую все то, что было с момента их встречи в институте, до этого момента, когда им предстояло расстаться. Краем глаза она посмотрела на Базанова. Глеб сидел спокойный и очень добродушный. Он не обратил никакого внимания ни на ее смятение, ни на ее внезапно возникшую суровость, ни на ее желание уйти из ресторана.