Добрые люди. Хроника расказачивания - [14]

В этот раз он, не успев закрыть калитку, громко сообщил:

«Катя, радостная весть! Михаил Иванович демобилизовался и идёт домой. Первого октября по новому стилю он будет в Михайловке. Просит прислать подводу, если есть такая возможность, а нет, так он легко придёт пешком. Он полностью здоровый человек». Потом Иван Никитович прочитал телеграмму по бумаге. Катя повернулась на восток:

— Господи Иисусе Христе, сыне Божий! Слава Тебе, слава! Услышал молитвы мои, — она сотворила крестное знамение забинтованной рукой.

— Пойдёмте, казаки, в стряпку, я вас угощу с радости великой.

Мария Фоминична, по указанию Кати, поставила на стол бутылку и закуску: соль, баранину и хлеб. Выпили, закусывая, разговорились:

— Встречать поеду я, — сказал Иван Семёнович.

— Ещё две телеграммы из Балашова. Идут из госпиталя наши казаки-будёновцы, а как и на чём жёны их будут встречать?

— Иван Семёнович, надо готовить большую арбу. Ты заберёшь из Михайловки всех, кто к нам, а я с Марией Фоминичной сготовлю харчей на всех на три дня. Иначе как Христина Тимофеевна встретит своего мужа Ивана, когда ей и поехать не на чем, и одеть-обуть нечего. Когда очнулась от тифа, встала сама грязная-мазная, вонючая и четыре трупа рядом: двое детей и мать с отцом. Перины и одеяла попрели, вшей в них — несметная сила. Сундуки разбиты и ограблены. Амбары разбиты. Припасов никаких. Только картошка-моркошка да свёкла на огородах остались. Капусту и тыквы поел бродячий скот. А скот поели красные солдаты. Солдат этих прозвали «саранчой», потому что их было очень много, они не помещались во дворах и всё уничтожали на своём пути. «Саранча» стояла в станице Прихопёрской чуть больше месяца, принесла тиф и разграбила, что могла.

Иван Семёнович обошёл получивших телеграммы и сказал им, что он один поедет и встретит всех, а Екатерина Ивановна даст харчей на всех на три дня. Когда харчи были сложены, Мария Фоминична обратилась к Екатерине Ивановне:

— Да вознаградит тебя, Катя, Господь за твои дела, — и перекрестилась на угол с иконами. На другой день, утром, ещё до восхода солнца Иван Семёнович выехал со двора.

На следующий день Иван Никитович привёл во двор к Кате девушку, чуть больше среднего роста, черноволосую, с белым красивым лицом, бедно одетую. На ней был чёрный шерстяной платок, на плечах висел ватный мужской пиджак большой по размеру, заплатанный в нескольких местах. Юбка была суконной, заплатанной и заштопанной. На ногах — старые стоптанные мужские чирики. Иван Никитович дорогой наставлял девушку:

— Будешь работать усердно, будешь подчиняться, — накормят, напоят, оденут, обуют и с собой дадут. Вот помни моё слово. Это семья за гражданскую войну потеряла двенадцать человек, а хозяйство соблюла почти полностью. До тебя у них работала девушка. Проработала полгода и вышла замуж, а получила за год, и сверх того Екатерина Ивановна дала невесте, как дочке, выходящей замуж всего да всего: и перину, и подушки, и одеяла всякие. Даже узел собрала для новорождённого.

— Спасибо, Иван Никитович за науку, — сказала девушка.

Иван Никитович открыл калитку Долговых и увидел во дворе Катю, идущую из стряпки в дом.

— Сестричка, здравствуй. Вот помощницу тебе привёл. Девушка грамотная из хорошей семьи.

— Здравствуй, братец. И ты, девушка, здравствуй. Как тебя зовут?

— Дарья Ивановна Плотникова.

— Иван Ананьевич Плотников твой отец?

— Да, мой.

— Дорогие женщины, я вам больше не нужен, я пойду, дел много, — говорил, прощаясь, Иван Никитович.

— Спасибо, братец. Пойди стопочку испей.

— Спасибо. В другой раз. До свидания.

— Даша, как будем строить наши взаимоотношения? — спросила Катя.

— Как Вы скажете, так и будет, — ответила Даша.

— Я буду к тебе относиться как мать, — сказала Катя.

— А я буду относиться к Вам как послушная дочь.

— Я дам тебе одежду: рабочую, выходную, праздничную по две пары. За год работы дам стельную тёлку. Если будешь работать очень хорошо, дам ещё овцу.

— Я согласна, — ответила Даша.

— Говорим друг другу только правду. Есть хочешь?

— Очень хочу. Два дня как не ела, — ответила Даша.

— Спасибо за откровенность, пойдём в стряпку.

В стряпке Катя обратилась к Марии Фоминичне:

— Мария Фоминична, накорми нас, да покрепче. Наливай в отдельные чашки. Дарье Ивановне побольше.

Даша ела. Убежав из работников от прежних хозяев, она ничего не взяла. Она боялась, что её догонят. Найдут у неё хлеб, обвинят в воровстве и будут бить. И действительно, её догнали. Хозяин крикнул сыну:

— Лови, сынок, валяй, мы с ней побалуемся! У неё отобрали палку, бросили ее на землю. Даша изо всех сил ударила хозяина ногой ниже живота. Тот взревел, согнулся и упал на колени. Даша вскочила, схватила свою палку и с размаху хватила его по голове. Он охнул и упал лицом в дорожную пыль. Хозяйского сына Даша огрела палкой по голени, тот взвыл и запрыгал на одной ноге. Даша стукнула его по другой ноге. Он взвыл сильнее и упал сбочь дороги в траву. Даша развернула их лошадь по направлению к дому, ослабила вожжи и пугнула. Лошадь пошла домой, хозяева остались лежать. Даша подошла к сыну:

— Вот я тебе сейчас локти поперешибаю, чтобы ты соплей утереть не мог. Вы полгода надо мной издевались и сейчас хотели надругаться, но Господь оказался на моей стороне. Ползите домой, герои!