Добрые книжки - [124]

— А у вас что в жизни случилось новенького, Алексей Николаевич? — спросила Оксана Кузьминишна, улыбаясь с достаточно озорным движением уголков рта. — Подозреваю, что после того, как мы расстались на станции Липовая Гора, вы на месте не сидели, а со многими необыкновенностями сталкивались.

— Да не могу сказать, что было много чего необыкновенного, всё как-то так вяло тянулось и по-простому. — слегка замялся Алексей Николаевич. — Впрочем, случались и необыкновенности, тут вы правы.

В дверь квартиры вновь позвонили.

— Не скучайте без меня, я всего лишь дверь открою и выясню, кто там пришёл. — пообещал Алексей Николаевич и вышел из комнат.

— А ты ждёшь что ли кого? — спросил Филушка.

— Никого не жду, да вот звонят в дверь — надо отворять.

Звонок повторился, Алексей Николаевич со всем радушием распахнул дверь и увидел перед собой мальчика Павлика, стоящего с неким любопытным послушанием и чуть притупив взгляд.

— Павлик, сыночек!! — воскликнул Алексей Николаевич. — Ты очень вовремя решил заглянуть ко мне в гости, поскольку тут собрались давнишние мои друзья, и они с удовольствием на тебя посмотрят.

С этими словами Алексей Николаевич ввёл мальчика в комнаты и представил своим друзьям, как безусловного своего сына, что вызвало решительно радостные недоумения у гостей, и лишь супруга Алексея Николаевича — для которой вся эта история уже не была потаённой — смущённо краснела и отмалчивалась.

— а ведь вылитый ты в молодости! — заприметил сходство между отцом и сыном Филушка. — Этакая на первый вид нахальная скромность, за которой таится уникальная въедливость и пытливый ум. Держу пари, что он чрезвычайный оболтус, но толк из него всё равно будет!..

— Скажи нам, Павлик. — спросила Оксана Кузьминишна, поглаживая мальчика по головке. — Скажи нам без обиняков, а как на духу: любишь ли ты своего нового папеньку?.. Точнее говоря, не нового, а того, который действительно твой папенька по крови, хотя воспитывал тебя другой человек, но тоже был папенькой.

Павлик смущённо молчал.

— Он же ребёнок совсем, разве он что понимает. — попробовал отвлечь Павлика от сложных жизненных нюансов Филушка. — Вы ему дайте конфетку, пусть он лучше конфетку съест. Павлуша, ты хочешь конфетку.

Мальчик кивнул головой.

— И возьми, погрызи… А любовь к папеньке может быть и вовсе незаметной, можно и любить папеньку какой-то не совсем понятной любовью, а можно и вовсе не любить.

— Разве можно совсем не любить своего папеньку? — наконец вымолвил удивлённый Павлик.

— Эх, ненаглядный мой малыш! — вздохнула Оксана Кузьминична. — Жизнь такая сложная и накрученная, в ней встречается столько неожиданных сюрпризов. Но одно всегда держи себе за правило, что если кто кого захочет — тот пускай того и полюбит. Я так считаю.

В дверь квартиры вновь позвонили.

— Очень мило, что сегодня мой дом пользуется популярностью. — самодовольно сообщил Алексей Николаевич. — Правда, все дети уже дома, а внуками я пока ещё не обзавёлся.

И поспешил отворить дверь.

— Здрасьте! — за дверью находился приятный человечек, несколько в скандальном, но счастливом возбуждении и в вызывающе приличном костюме с галстуком-бабочкой. — Вас не зовут ли Алексеем Николаевичем, который и должен проживать по этому адресу?

— Именно им меня и зовут. Не скажу, чтоб мой адрес был лёгок для нахождения, но вы с этой задачей безусловно справились. Но кто вы сами есть такой, и что вам от меня угодно?

Человечек замялся.

— Ну же? Говорите!

— а я вот, извольте видеть, папа Кузя. — сказал человечек, пытаясь заглянуть через плечо Алексея Николаевича и разглядеть кого-нибудь в квартире.

— Позвольте??

— Я папа Оксаны Кузьминишны, я был во многом неправ, но теперь, исключительно благодаря чудесным обстоятельствам в своей жизни, решил образумиться и наконец-то познакомиться со своей дочкой. Я папа Кузя.

Алексей Николаевич недоумённо развёл руками.

— Вы папа той самой Оксаны Кузьминишны, которая сейчас с моим другом Филушкой затеяла свадьбу сыграть?

— Как бы странно, а может быть даже и нелепо это не звучало, но так оно и есть.

— Оксана Кузьминишна, голубушка! — подозвал Алексей Николаевич девушку. — Поспешите к нам, здесь ваш папа Кузя!!

— Да откуда бы здесь папе Кузе взяться? — немедленно вышла из комнат Оксана Кузьминишна и, разглядев заискивающего, нетерпеливого человечка, чуть не рухнула в обморок. Хорошо, что Филушка успел её поддержать.

— Я был во многом не прав. — совершенно плачущим голосом повторил папа Кузя. — Я был преисполнен банального эгоизма, но теперь встал на стезю житейского покаяния, и прошу у тебя, доченька, прощения!..

Очень скоро Оксана Кузьминишна успокоилась и приняла прежний цветущий вид (в чём ей помог изумительный травяной настой, быстренько изготовленный супругой Алексея Николаевича), она без всяких скандальных лирических взываний простила папе Кузе грехи молодости и лишь недоумевала, как же он её умудрился отыскать.

— Да уж, папа Кузя, будьте добры рассказать, как вы нас отыскали. — потребовал Филушка.

— а ничего удивительного. — изящно поправил галстук-бабочку папа Кузя, утёр платочком слёзы недолгих излияний и рассказал свою историю. — Когда совесть взялась за меня хорошенько и измучила до изнеможения, я собрался с духом и поплёлся к Ксении Гавриловне — своей бывшей супруге и матери Оксаны — дабы попросить прощения за свою беспутную жизнь и всё то горе, что я ей причинил. Ксения Гавриловна оказалась прекрасной женщиной — впрочем, именно такой, которую я и полюбил когда-то, с которой провёл множество незабываемых мгновений — и она простила меня, и она согласилась, что и сама где-то в чём-то была неправа, но прошлого, увы, не вернуть. И мы проболтали битый час, пока я не спросил про доченьку нашу Оксану, интересуясь