Добрые книжки - [101]

Шрифт
Интервал

пятой симфонией Бетховена напоследок. Не сдержался.

Но, слава Богу, все остались живы, всем нашлось своё предназначение в мироустройстве, всему определилась своя мера.

— А если б мне было дано умение клонировать, то чьим обликом я бы заинтересовался? кого бы я захотел произвести на свет в первую очередь, и не захотел бы я клонировать самого себя? — задумался Алексей Николаевич, уныло отмечая указательным пальцем бетховенские закавыки. — Пожалуй, на эту тему мне проще всего поговорить с любезным другом Филушкой, уж он за словом в карман не полезет. Надо позвонить другу и в гости позвать.

Супруга и дети Алексея Николаевича вовремя смылись на дачу, приятельским проделкам ничто не угрожало. «Иду! — отозвался на телефонный звонок Филушка. — Только я малость прибухнул с утра, так что не обращай внимания, если что.»

— Если что, то и я маленько выпью — иногда расслабиться в выходной день просто необходимо. — почесал нос Алексей Николаевич.

На этот раз Филушка завалился к другу без очередной девахи. «Человека я одного нашёл среди ста сотен тысяч, а женщины во всём свете не нашёл.» — уподобляясь премудрости Соломона, провозгласил Филушка.

— А где же Ниночка?

— У Ниночки оказалось странная привычка: сосать большой палец во сне; и меня это стало сильно раздражать. Прогнал я Ниночку.

— А как же Любаша? Изумительный взгляд был у твоей Любаши: кажется, оскопляла одним взглядом, и примеривалась ещё к какой-нибудь радостной гадости.

— Нет, так-то она чпокательная была девица — эта самая Любаша. — с задумчивым наслаждением произнёс Филушка. — Но слишком часто лягалась во сне, видать, ей какая-то лошадь снилась или драка во дворе супермаркета — последствия будничных нервотрёпок. А у меня от её ляганий все бёдра в синяках — зачем, скажи, мне это надо?

— Ну да, ну да… Водочки не примешь?

— Приму.

Друзья пожелали друг другу непочатого здоровья и выпили.

— Чем занимаешься? — пробежался глазами Филушка по рабочему столу Алексея Николаевича и метко выуживая манускрипты о сотворении человека. — Пробуешь себя в качестве демиурга?

— Куда мне, я просто наследую знания от предыдущих поколений. Вот призадумался об опытах клонирования: к чему они могут привести? возможно ли — а самое главное — нужно ли клонировать всё, что захочется, не просчитывая последствий?.. Не закончится ли опыт клонирования какого-нибудь невинного зверька тем же самым, чем он закончился в известном художественном фильме о клонированных динозаврах: они просто сожрали всех, кто им попадался!!

— Помню это кино, помню! — с удовольствием закусил копчёным куриным бёдрышком Филушка. — Не столь научно, сколь обличительно. Но публика была в восторге, публика обожает, когда её пугают. Ты наверняка не забываешь свои первые увиденные фильмы ужасов?

— Ещё бы их забыть!.. Я их тогда сразу штук пять посмотрел друг за другом, ощущение было просто восторженной жути какой-то. Такое чувство, что все персонажи выползли прямо из исчадия ада только затем, чтоб натворить побольше кровавых делишек и низвергнуться обратно. Помню, какой-то совершенно мёртвый паренёк ходил по Берлину и трахался с другими пареньками, а они почему-то не догадывались, что паренёк мёртвый, хотя кругом всё в кровищи было после их траханья.

— Это порнушка что ли такая странная?

— Да не помню подробностей, но скорей всего это был фильм социальной ориентации. Парнишка был не просто упырём, а упырём, рефлексирующим на состояния общества, он требовал некоторой ответственности у людей перед самими собой и перед другими людьми, даже если некоторые из них окажутся мёртвыми. Когда недостаточно сил на добрые деяния, нужно потратить их, чтоб не сотворить зла.

— Это всё так, с этим не поспоришь. — кивнул Филушка. — Как говаривала небезызвестная тебе Инна Михайловна: хер — не нос, обратно им не шмыкнешь!.. Социальную ответственность за свои деяния нести нужно.

— Хорошая женщина была эта Инна Михайловна, жаль мужа своего с балкона скинула и в тюрьму села. Долго ей ещё сидеть?

— Лет восемь… Первый фильм ужасов — это как первый порнофильм, он не просто запоминается навсегда, а формирует дальнейшее поведение в области нравственности. Помню, у папаши моего долго хранилась видеокассета, где космонавты типа в космос улетели, а там к ним в иллюминатор ракеты постучались тёлочки инопланетные — кстати, очень ничего такие тёлочки, сисястые, только говорить по-нашему не умели, зато постанывали во время оргий офигительно — ну, наши космонавты и вдули им по полной программе!.. А потом была ещё кассета, где кудрявый учитель в очках привёл ученицу к себе домой, типа позаниматься после уроков, а сам принялся пялить её прямо на столе, прямо не снимая с неё школьной формы. А дальше ещё он почему-то в гриме клоуна спрятался в подъезде, чтоб понаблюдать за чьим-то групповым сексом, а потом вылез и сам принялся пялить девок — признаться, мутное кино было, качество не очень, и хрен его знает, что за сюжет. Но пялил он девок только в школьной форме и с портфелем, это у него такая эротическая слабость имелась. Было бы сейчас интересно найти это кино и посмотреть, поностальгировать… Ты не знаешь названия?


Рекомендуем почитать
Остап

Сюрреализм ранних юмористичных рассказов Стаса Колокольникова убедителен и непредсказуем. Насколько реален окружающий нас мир? Каждый рассказ – вопрос и ответ.


Розовые единороги будут убивать

Что делать, если Лассо и ангел-хиппи по имени Мо зовут тебя с собой, чтобы переплыть через Пролив Китов и отправиться на Остров Поющих Кошек? Конечно, соглашаться! Так и поступила Сора, пустившись с двумя незнакомцами и своим мопсом Чак-Чаком в безумное приключение. Отправившись туда, где "розовый цвет не в почете", Сора начинает понимать, что мир вокруг нее – не то, чем кажется на первый взгляд. И она сама вовсе не та, за кого себя выдает… Все меняется, когда розовый единорог встает на дыбы, и бежать от правды уже некуда…


Упадальщики. Отторжение

Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.


Индивидуум-ство

Книга – крик. Книга – пощёчина. Книга – камень, разбивающий розовые очки, ударяющий по больному месту: «Открой глаза и признай себя маленькой деталью механического города. Взгляни на тех, кто проживает во дне офисного сурка. Прочувствуй страх и сомнения, сковывающие крепкими цепями. Попробуй дать честный ответ самому себе: какую роль ты играешь в этом непробиваемом мире?» Содержит нецензурную брань.


Голубой лёд Хальмер-То, или Рыжий волк

К Пашке Стрельнову повадился за добычей волк, по всему видать — щенок его дворовой собаки-полуволчицы. Пришлось выходить на охоту за ним…


Княгиня Гришка. Особенности национального застолья

Автобиографическую эпопею мастера нон-фикшн Александра Гениса (“Обратный адрес”, “Камасутра книжника”, “Картинки с выставки”, “Гость”) продолжает том кулинарной прозы. Один из основателей этого жанра пишет о еде с той же страстью, юмором и любовью, что о странах, книгах и людях. “Конечно, русское застолье предпочитает то, что льется, но не ограничивается им. Невиданный репертуар закусок и неслыханный запас супов делает кухню России не беднее ее словесности. Беда в том, что обе плохо переводятся. Чаще всего у иностранцев получается «Княгиня Гришка» – так Ильф и Петров прозвали голливудские фильмы из русской истории” (Александр Генис).