Добрые феечки Нью-Йорка - [45]

— Плохо, — бросила она. — Совсем никуда не годится. — Если бы я так же отражала удары в Коннахте, когда на меня напали трое мешочников, они бы не знали даже, что им делать: то ли отрезать мне голову, то ли помереть со смеху.

— А почему они на тебя напали? — тяжело дыша спросил Лепесток, надеясь обеспечить себе небольшую передышку.

Мейв пожала плечами.

— Мешочники — существа непредсказуемые.

— Особенно, если обжуливать их в кости! — отозвался Падриг.

— Да, — рассмеялась Мейв. — Особенно, если обжуливать их в кости. Но они первые начали жульничать. И бой был свирепый, несмотря на то, что он случился из-за игры в кости. Я отбивалась мечами, ножами, магическими заклинаниями и просто ветками, мы отмахали целых три графства, прежде чем они сдались и бежали. У меня так болели и кровоточили руки, что я еще несколько недель не могла играть на волынке… Кстати, тогда-то мы и сошлись с Падригом, потому что, как он потом уже говорил, он месяцами пытался привлечь мое внимание, но так и не смог перекричать мою волынку.

Тренировка закончилась, и Мейв присела к Падригу поиграть. Тюльпанка и Лепесток удалились в кусты, а Браннок, как всегда, почувствовал себя лишним и улетел скитаться в одиночестве. В схватке белые крылышки Тюльпанки выглядели особенно красиво, но Бранноку стало от этого только хуже.

Однако он страдал не так сильно, как феи Корнуолла. Их всех погнали в армию. Тала готовил грандиозную высадку в Америке, собираясь сражаться со всеми встречными феями, чтобы схватить своих детей.

Все были угрюмы. «Красные колпаки» со своими псами патрулировали все невидимое королевство, и любые попытки сопротивления тут же подавлялись.

Магрис постоянно подчеркивал, что работа в его мастерских была сугубо добровольная. Действительно, феечек к этому не принуждали, но Корнуолл покидать было запрещено, а поскольку вся фейская земля стала частной, выращивать и собирать еду стало невозможно, и приходилось выбирать между работой за зарплату и голодной смертью.

Теперь, после объявления всеобщего призыва, станки простаивали и производство заглохло.

Если бы Браннок, который бесцельно порхал по парку, продвигаясь на север, задумался над положением дел в Англии, он бы понял, что события там принимают неприятный оборот, но он слишком глубоко погрузился в мысли о Тюльпанке, и ничего не замечал. Большего всего на свете ему хотелось обернуть ее своими крыльями и отнести на верхушку какого-нибудь далекого дерева. Однако он ни за что бы на это не решился. Он слишком вежливый. Да и Тюльпанка не согласится…

Безутешный, он опустился на какое-то дерево, и тут увидел, что внизу на траве спят четыре чернокожие феи. В первую минуту Браннок решил бежать.

Нет, подумал он. Не побегу. Глупо нам враждовать. Пойду лучше и поговорю с ними.

Мейв и Падриг, как это принято у фей, во второй половине дня обычно спали, а в сумерках просыпались и играли музыку.

Они проснулись, поцеловались и налили себе немного виски, чтобы вечер задался. Из-за кустов вышли Тюльпанка и Лепесток и присоединились к ним.

— А где Браннок?

Этого никто не знал.

Сквозь кусты прошла нищенка, толкавшая перед собой магазинную тележку. Она двигалась крадучись и осторожно поглядывала по сторонам. Феечки заинтересовались. Они уже не раз ее видели, и за ней всегда шел такого же странного вида мужчина.

Что-то по виду напоминавшее фею камнем пролетело сквозь ветки у них над головой, на секунду зависло в воздухе, а потом тяжело шмякнулось на землю.

— Браннок! Что с тобой?

Браннок с трудом приподнялся на локтях.

— Я видел черных фей, — пробормотал он.

— Они тебя тяжело ранили?

— Не, — с трудом выдавил Браннок. — Мы подружились. Но у них какое-то жуткое паленое зелье.

Он рухнул на землю и захрапел.

В парке дул легкий ветерок.

ДВАДЦАТЬ СЕМЬ

Динни по обыкновению неряшливо натянул потертую кожаную куртку и с отвращением глянул на себя в зеркало. Эту куртку, ставшею причиной очередной жуткой ссоры между ним и Хизер, феечка лично выбрала для него в комиссионке на Канал-стрит, напротив почты.

На стене почты висели плакаты ФБР с описаниями преступников, находящихся в розыске. Они привлекли внимание Хизер.

— Ну и ну, — пробормотала она, изучая лица закоренелых уголовников, глядевшие с плакатов. — Эта страна под угрозой. Констебля Макбейна бы сюда! Он бы живо с ними разобрался. Навешал бы им пару горячих.

— Прекрасное решение, — саркастически произнес Динни.

Динни вовсе не хотел кожаной куртки, но Хизер быстренько убедила его в обратном, обрушив на него шквал насмешек и угроз. Сегодня терпения у феечки было еще меньше, чем обычно, потому что она продолжала страдать от сильнейшего похмелья после вчерашней попойки с новыми итальянскими друзьями. Все утро ее тошнило, хотя она упорно твердила Динни, что это из-за того, что она не привыкла к макаронам. Они быстро поругались, купили куртку и возвратились домой.

В этот вечер у Динни было первое свидание с Керри. Устроить это оказалось совсем несложно, хотя Динни чуть с ума от страха не сошел, когда Хизер хитроумным путем вынудила его к этому. Она привела его в магазин в тот момент, когда там как раз была Керри, и зашептала, что либо он немедленно приглашает Керри на свидание, либо она, Хизер, сию же секунду скрывается, прихватив скрипку.