Доброй ночи, любовь моя - [6]
В подвале также стоял старый бельевой бак, которым упорно пользовалась Флора. Дважды в месяц она устраивала большую стирку, и в такие дни Жюстина с отцом ее побаивались. Флора вдруг оборачивалась настоящей каргой и, словно наслаждаясь своим преображением в жуткую старуху-прачку, обвязывала голову полотенцем, напяливала линялый цветастый халат, на котором недоставало пуговиц. Из принцессы она превращалась в Золушку, и ее пальцы оставляли неприятные мокрые следы на щеках Жюстины.
Прихожая была крохотная, но верхнюю одежду полагалось хранить там. В доме вообще было маловато платяных шкафов. Став взрослой, Жюстина порой размышляла, почему отец, несмотря на то что был довольно богат, продолжал жить в этом маленьком домике у самой кромки озера Меларен. Наверное, причина крылась в ностальгии, в тоске по матери Жюстины.
Жюстина убрала Флорины пальто и шубу из меха голубого песца, запихала их в большие пластиковые пакеты, которые использовали для сбора прошлогодней листвы. Пальто отца, его кепки и шляпы она сложила в другой мешок. Поначалу она твердо намеревалась отвезти их в магазин Армии спасения, но в последнюю минуту передумала и спустила мешки в подвал. Мысль о том, что однажды она встретит на улице незнакомую даму во Флориной шубе, заставила ее отказаться от идеи отдать вещи. Жюстина словно испугалась, что с чужого лица на нее глянут сияющие глаза мачехи. И пригвоздят ее к мостовой, швырнут обратно в прошлое.
Сразу слева от прихожей находилась голубая комната, в которой у них была столовая. Вся выдержанная в бело-голубых тонах: ковер во весь пол, бархатные шторы, цветы на подоконнике. Цветы не выжили за время ее отсутствия. Перед отъездом она залила их водой и накрыла колпаками из коричневого картона. Не помогло.
С птицей же ничего не случилось. Жюстина заперла птицу на чердаке, где та не могла ничего себе повредить. Расставила миски с зерном и водой, принесла корзину очищенных яблок. Птица отлично провела время.
Даже картины на стене были в голубых тонах, зимние пейзажи, парусные лодки, гобелен из тонких шелковых лоскутов, занимавший всю короткую стену. Его соткала мать задолго до рождения Жюстины. Он всегда висел здесь. Он был частью Жюстины.
Мать она помнила только короткими вспышками.
Шум дождя, какая-то тряпка, под которой они с матерью сидят, скрючившись, насквозь промокшие носки липнут к пальцам ног.
Запах пушистых цветов, теплый, медовый.
Отец хоть и неохотно, но все же рассказал.
Мать мыла окно на втором этаже, выходившее на озеро, а день выдался пронзительно-ясный, сияло яркое солнце, синицы заходились в трескучем щебете. Ни дуновения, лед еще скрывал бухту, но выглядел уже совсем хрупким. Мать была в прекрасном настроении, даже, кажется, мурлыкала что-то себе под нос, наслаждаясь солнцем, возможно, представляла, как, разделавшись с окнами, устроится на балконе, подставив лицо солнышку. Она довольно быстро усвоила это типично северное ритуальное удовольствие. Она была родом из Аннеси, небольшого городка во Франции недалеко от швейцарской границы, откуда отец увез ее против воли родителей.
Это был четверг. Он вернулся домой в семь минут пятого. Она лежала на полу под окном, раскинув руки, словно распятая. Он сразу увидел, что ничего нельзя сделать.
– А как это видно? – спросила Жюстина. В тот период она как одержимая хотела узнать как можно больше о своей матери.
Отец не смог ответить.
– Может быть, она бы выжила, если бы ты сразу вызвал врача, может, он бы ее спас.
– Не обвиняй меня, – сказал отец, и уголок рта у него слегка задергался. – Если ты хоть раз увидишь покойника, то поймешь, о чем я.
Сначала он подумал, что она упала с лестницы и повредила какой-то жизненно важный орган. Однако вскрытие показало, что в мозгу лопнула вена. Через нее и вытекла жизнь.
– Аневризма!
Все время, пока Жюстина росла, отец, когда рассказывал об этом событии, каждый раз произносил это слово медленно, с подчеркнутой четкостью.
Иногда она беспокоилась, не передается ли это по наследству.
Она спрашивала отца о себе:
– Папа, а я где была, что я делала?
Он не помнил.
Ей было всего три года, когда это случилось, три года и несколько месяцев. Как реагирует трехлетняя девочка, когда ее мама падает с лестницы и умирает?
Она, наверное, находилась в доме, возможно, кричала и плакала, и хотя она, разумеется, не поняла, что произошло, тем не менее столь резкая перемена в матери должна была ее сильно напугать.
Случалось, что, проснувшись от боли, стискивавшей лоб, она подходила к зеркалу и видела опухшее, покрасневшее от долгого и горького плача лицо.
Обрывки воспоминаний о погружении в воду, фрагменты глины и цветов, которые ничем не пахнут.
Чей-то папа стоит на льду и кричит.
В альбоме она рассматривала фотографии женщины, которая была ее матерью. Незнакомое лицо оставляло ее странно равнодушной. Густые, зачесанные назад волосы, вьющиеся по бокам, Жюстина на нее совсем не похожа. Была в глазах этой женщины какая-то отстраненность, она не совпадала с представлениями Жюстины о матери.
Крутая и тесная лестница вела на верхний этаж. Именно там мать и мыла окна. Слева спальня, направо – коридор, переходящий в гостиную, из ее окон виден остров Ламбар. Вдоль стен – полки с книгами, мебели немного. Музыкальная установка, узкий стеклянный столик и два кресла.
Роза всегда была одиночкой. Она и не мечтала встретить мужчину, с которым бы нашла свое счастье, – и не сетовала на судьбу. И та воздала ей за терпение: в нее влюбился Титус, красивый, сильный, уверенный. Брак у них получился на загляденье – без конфликтов, ссор, гармоничный и по-настоящему счастливый. Но спустя пятнадцать лет Титус встретил Ингрид – вовсе не красавицу, обычную женщину средних лет – и снова влюбился без памяти. И опять у него сложился счастливый брак Минули годы, Роза снова научилась жить одна, ей даже стала нравиться уединенная жизнь в доме на берегу лесного озера.
Жюстина Дальвик всю жизнь борется с одолевающими ее демонами, но порой демоны одерживают верх. Шесть лет минуло с тех пор, как Жюстина поддалась искушениям и сумела избежать расплаты. Жизнь ее вошла в тихое русло, и Жюстина наслаждается покоем и любовью, которые дались ей такой ценой, но прошлое не отпускает, являясь в ночных кошмарах, заставляя вновь и вновь вспоминать случившееся, вспоминать свою бесследно исчезнувшую подругу Берит. Все эти годы родные и друзья Берит продолжали искать ее, и теперь поиски вновь привели к мрачному и таинственному дому Жюстины, который охраняет огромная птица.
В графстве Хэмптоншир, Англия, найден труп молодой девушки Элеонор Тоу. За неделю до смерти ее видели в последний раз неподалеку от деревни Уокерли, у озера, возле которого обнаружились странные следы. Они глубоко впечатались в землю и не были похожи на следы какого-либо зверя или человека. Тут же по деревне распространилась легенда о «Девонширском Дьяволе», берущая свое начало из Южного Девона. За расследование убийства берется доктор психологии, член Лондонского королевского общества сэр Валентайн Аттвуд, а также его друг-инспектор Скотленд-Ярда сэр Гален Гилмор.
Май 1899 года. В дождливый день к сыщику Мармеладову приходит звуковой мастер фирмы «Берлинер и Ко» с граммофонной пластинкой. Во время концерта Шаляпина он случайно записал подозрительный звук, который может означать лишь одно: где-то поблизости совершено жестокое преступление. Заинтригованный сыщик отправляется на поиски таинственного убийцы.
Пансион для девушек «Кэтрин Хаус» – место с трагической историей, мрачными тайнами и строгими правилами. Но семнадцатилетняя Сабина знает из рассказов матери, что здесь она будет в безопасности. Сбежав из дома от отчима и сводных сестер, которые превращали ее жизнь в настоящий кошмар, девушка отправляется в «Кэтрин Хаус», чтобы начать все сначала. Сабине почти удается забыть прежнюю жизнь, но вскоре она становится свидетельницей странных и мистических событий. Девушка понимает, что находиться в пансионе опасно, но по какой-то необъяснимой причине обитатели не могут покинуть это место.
«Эта история надолго застрянет в самых темных углах вашей души». Face «Страшно леденит кровь. Непревзойденный дебют». Elle Люси Флай – изгой. Она сбежала из Англии и смогла обрести покой только в далеком и чуждом Токио. Загадочный японский фотограф подарил ей счастье. Но и оно было отнято тупой размалеванной соотечественницей-англичанкой. Мучительная ревность, полное отчаяние, безумие… А потом соперницу находят убитой и расчлененной. Неужели это сделала Люси? Возможно. Она не знает точно. Не знает даже, был ли на самом деле повод для ревности.
Писательница Агата Кристи принимает предложение Секретной разведывательной службы и отправляется на остров Тенерифе, чтобы расследовать обстоятельства гибели специального агента, – есть основания полагать, что он стал жертвой магического ритуала. Во время морского путешествия происходит до странности театральное самоубийство одной из пассажирок, а вскоре после прибытия на остров убивают другого попутчика писательницы, причем оставляют улику, бьющую на эффект. Саму же Агату Кристи арестовывают по ложному обвинению.
Зуав играет с собой, как бы пошло это не звучало — это правда. Его сознание возникло в плавильном котле бесконечных фантастических и мифологических миров, придуманных человечеством за все время своего существования. Нейросеть сглаживает стыки, трансформирует и изгибает игровое пространство, подгоняя его под уникальный путь Зуава.