Добровольно проклятые - [7]

– Рада, что вы не разочаровались, – вежливо отозвалась Ольга, стараясь держать на лице улыбку.

Она ужасно устала. Публичные выступления всегда выматывали ее сверх меры. Хотелось пить и есть, и все это сидя, а еще лучше – лежа, потому что узкие туфли на высоком каблуке тоже выматывали. С непривычки. В жизни она предпочитала более удобную обувь.

Дементьев же и не думал никуда уходить, пока Ольга общалась с поклонницей. Даже с любопытством вытянул шею, чтобы прочитать название книги. И когда женщина отошла, а Ольга снова повернулась к нему, он тут же уточнил, иронично улыбаясь:

– «Добровольно проклятые: ужас ночи» – серьезно? Теперь названия у вас стали изящнее.

– Теперь мои книги покупают не за название, а за имя автора. Видите? – Она ткнула пальцем в обложку книги, которую он так и держал в руках.

Дементьев присмотрелся: действительно, имя автора было написано гораздо крупнее, чем название, и больше обращало на себя внимание.

– А тогда редактор искал броские, цепляющие варианты. Я предлагала назвать ту книгу «Ужас, летящий на крыльях ночи», но он не оценил мою иронию.

Дементьев рассмеялся, как бы показывая, что он иронию и уловил, и оценил.

– Так что, позволите мне отвезти вас домой? – снова предложил он. – Между прочим, я ехал сюда из Питера. Только ради вашей презентации.

– Вы стали моим фанатом? – удивилась Ольга.

– Почти с первого взгляда, – хмыкнул Дементьев.

Ольга вздохнула, незаметно пытаясь пошевелить пальцами на правой ноге, потому что ей показалось, что кровь перестала до них доходить.

– Вы на машине?

– Еще бы!

– Тогда поехали. А то моя в ремонте. Но предупреждаю: ехать далеко.

14 июля 2016 года, 16:59 (17:59 по Мск)

г. Прага, Чешская Республика

После примирения с семьей три года назад Войтех Дворжак стал чаще бывать в родной Праге, но все равно каждый раз сердце его отчего-то начинало биться быстрее, когда самолет касался взлетно-посадочной полосы, а после все объявления по громкой связи начинали в первую очередь звучать на родном языке. Иногда ему казалось, что в России он начинает забывать чешский. И только возвращение на родину убеждало, что язык, на котором говоришь с детства, так просто не забыть.

Наверное, и в этот раз он как-то переменился в лице, услышав стандартное приветствие в аэропорту Рузине, носившем имя Вацлава Гавела, потому что сидящая рядом Саша улыбнулась и на мгновение сжала его как всегда затянутые в тонкую ткань перчатки пальцы.

После чего повернулась и ткнула в бок храпящего в кресле у прохода Ваню Сидорова.

– Подъем, прилетели, – коротко сообщила она, когда тот приоткрыл глаза и свирепо уставился на нее.

Ваня бросил взгляд в иллюминатор, убедился, что за ним уже аэропорт, а не облака, вздохнул и зашевелился, разминая конечности. Он проспал весь полет. Уснул, едва сел в кресло, самолет еще даже рулить не начал. Учитывая, что на встречу с командой он явился с красными глазами, а летели они не утренним рейсом, а дневным, проблема была не в том, что он засиделся допоздна. Войтех предположил, что он совсем не ложился:

– Очевидно, ломал какую-нибудь базу данных.

– Почему ты не думаешь, что у него было какое-нибудь трогательное романтическое свидание? – возразила Саша. – Может быть, он полночи гулял с ней по городу, а потом они до утра занимались любовью, и после он не уснул, а отправился утром в ближайшую кофейню, чтобы купить им завтрак и свежий карамельный латте к нему?

Они оба уставились на Ваню, как бы оценивая вероятность такого сценария, и почти синхронно покачали головами.

– Нет, едва ли, – добавил Войтех аргумент к своему выводу. – Я видел утром Анну, она выглядела вполне выспавшейся. Полагаю, эту базу данных он пока так и не смог взломать.

– Что не исключает вероятности наличия у него интереса к базам данных попроще, – хмыкнула Саша.

Но все же оба сошлись на том, что прошлой ночью Ваня имел дело с компьютером, а не с женщиной.

– Ничего, нам до места еще несколько часов ехать на машине, – утешила Ваню Саша, пока он доставал из отсеков над головами их ручную кладь. – Успеешь выспаться.

Ваня буркнул в ответ что-то неразборчивое и поплелся к выходу, не замечая других пассажиров. Но при его мощной комплекции это было не столько его проблемой, сколько проблемой тех пассажиров, что не успели расступиться.

Сидевший через проход от них Нев обменялся с Сашей и Войтехом ироничными взглядами. Он их обсуждения причин Ваниной сонливости не слышал, но наверняка пришел к тем же выводам.

Карел Дворжак ждал их прямо в зале прилетов и в первую очередь раскрыл объятия Саше:

– Ahoj, Zlato!

Он крепко обнял ее, а шедший рядом Войтех удивленно – и немного обиженно – вздернул брови и пробормотал по-английски, поскольку формально считалось, что Карел не владеет русским, а все остальные в их компании не говорили по-чешски:

– Надо же, можно подумать, он твой старший брат, а не мой.

Ему тут же пришлось пожалеть об этих словах, поскольку Карел моментально обнял его с тем же энтузиазмом, что со стороны смотрелось довольно странно. Хотя бы потому, что братьев Дворжаков редко кто подозревал в близком родстве. Карел был на семь лет старше Войтеха. Высокий и худощавый, он носил длинные волосы до плеч, которые красил до цвета «платиновый блондин», а также не стеснялся украшать себя сережками, перстнями и многочисленными цепочками с кулончиками. Сменив карьеру рок-звезды на должность в пражском магистрате и занявшись бизнесом, он хотя бы перестал красить ногти и подводить глаза, но зато полюбил дорогие костюмы. Войтех, в свою очередь, предпочитал более свободный и менее дорогой стиль в одежде, не мог похвастаться высоким ростом, а темные от природы волосы стриг коротко, по-военному. Поскольку в прошлом и был военным.