Добровольцы - [7]
Поругивают еще моряков за то, что они, мол, важничают. Это правда. Одни слегка, другие больше. Вплоть до наклонности не замечать на улицах офицеров в маленьких чинах. Конечно, не «своих», флотских. Тем отдают честь старательно.
Многое делается по традиции. «Дерут нос» тоже по старому обычаю. Всегда настоящие матросы считали себя рангом выше солдат. Теперь-то разницы нет. Остается традиция, и она очень не нравится сухопутным.
Есть одно место, где армейцы и юнкера флота друг на друга не косятся. И об умных вещах там не говорят.
От Михайловской батареи повернуть на север, пройти мимо взорванных пушек, подняться на поросший тощей травой холм. Оттуда уже видно. Знаменитый Учкуевский пляж.
От сергиевцев, из их укрепления, еще ближе. Особенно через капонир северного фаса. Каменная обшивка рва кое-где обвалилась. Можно вскарабкаться. Это называется самотеком. Если преподаватель скучный, а переклички делать не любит, обязательно нескольких юнкеров на лекции не хватает. Купаются.
Бывает и так, что кто-нибудь из отделенных офицеров возьмет и явится на берег в казенное время. Как раз, когда занятия. Выход один – скорее в море и подальше от берега. Ходят на пляж и официально – строем с офицером и трубачом. Очень скучная история. Команду всегда уводят в самый дальний конец, где публики нет.
В черте города строгости. Женщинам полагается купаться не иначе, как в костюмах. Полиция следит.
Учкуевка бесхозяйная. Раньше была в ведении крепостной артиллерии и штатских обоего пола туда вообще не пускали. Теперь от одиннадцатидюймовок остались одни стальные пеньки и неизвестно, кто должен наводить порядок. Он, собственно, и не нарушается, но иностранные матросы в немалом удивлении. По вечерам приезжают со стационеров[7] на шлюпках. Медленно крейсируют вдоль берега.
До обеда ничего особенного. Купаются больше «настоящие» дамы. Скучные длинные рубашки из плотной материи. Мужчины без костюмов, но в приличном отдалении.
Ближе к вечеру, когда у военных нет занятий, съезжаются из Севастополя «ненастоящие». Весело и уверенно раздеваются, где придется. Деловито свивают чулки. Купальные костюмы произвольного образца. От заграничных цветных трико с вышитыми кошками и птицами до полотенца вокруг бедер. На некоторых совсем ничего.
Солнцу помогает горячий рассыпчатый песок. Белой кожи мало. У трех школьных солдат, вернувшихся из лазарета, да и то их спины уже ярко-розовые. Еще немного полежат – спать не будут. Больше всего одноцветно-коричневых. У бронзового поручика-авиатора между лопатками африканская чернота. Линко в мае обжегся и не может избавиться от пятен. Прозвали немытым леопардом.
Вперемешку с людьми свертки одежды. Мятые френчи, брюки с леями, матросские тельники, казенные подштанники с длинными завязками. Дамские платья сложены аккуратными квадратами. Внутри белье. Сверху туфли, начиненные мягкими роликами чулок.
Ветер спал, но море еще не успокоилось. После каждого вала на берегу белый пузырчатый след. Не успеет пропасть и опять по укатанному песку бесшумно и неожиданно далеко взбегает последыш разбившейся волны. В мятущейся воде загорелые руки. Моряки дальше всех. Головы, как черные мячики. Сухопутные поближе к берегу. Визг, крик, кого-то топят, схватив за плечи.
Пока в форме – все взрослые. Голяком – кто как.
…Курс кончился. Испытания все в один день. Утром в мастерских материальная часть. Потом на берегу бухты – упражнения с приборами. После обеда собрались в классе. Сдали тактику. Последним самый сложный курс – артиллерия с практическими задачами по стрельбе. Доски вынесли в сад. Поставили полукругом. За столом – начальник школы и комиссия. По черным полям бегали солнечные зайчики. Мешали писать.
– Благодарю вас, капитан. Достаточно!
Поклонился, щелкнул, как водится, шпорами. На следующий день выдали удостоверение. Перед отъездом на фронт пошел проститься с руководителями. Предложили остаться еще на месяц. Ставка считает, что в каждой бригаде должны быть офицеры, знающие стрельбу при помощи аэропланов. Открывается специальный курс. Практические полеты в авиационной школе. Если я здоров, советуют возбудить ходатайство.
Подпоручики Толмачев и Патронов тоже выдержали свои экзамены. Послал с ними рапорт командиру. По почте дольше и неверное дело. Через два дня получил телеграмму: «Разрешаю». Помечена: «Действующая Армия».
Полный газ. Пропеллер ревет. Больше нет толчков. Летим. На земле мчатся тополя и серые коробки домов. Замедляют бег. Уменьшаются. Старый учебный «Моран-Парасоль» понемногу набирает высоту.
Мир расплющился. Крыши красными прямоугольниками, кругом зеленые кружки деревьев. Вместо стогов желтые кляксы, обведенные серой натоптанной каймой. Мы не движемся. Висим на месте. За прозрачным целлулоидным козырьком ветра нет. Высунешься – ураган. Сразу слезы на глазах. Внизу медленно разматывается цветная, понятная карта. Наползло море. Нарисовано ультрамарином. Поля водорослей обозначены зелеными пятнами. Опять надвигается земля. По сторонам извилистой речки обозначена деревня. Паутина тропинок. Желтые кружки. Аккуратно оттененные гряды.
Рев оборвался. Малый газ. Звенят тендеры. Катимся с горы. В ушах свист. Летчик обернулся. Улыбается.
Раевский Николай Алексеевич ДЖАФАР И ДЖАН. Повесть-сказка.Алма-Ата, "Жазушы", 1966. 216 с.Я сказал это и ушел, а повесть осталась…Низами.Действие повести Николая Раевского «Джафар и Джан» происходит почти двенадцать веков тому назад в далекой Месопотамии, во времена прославленного халифа Гарун аль-Рашида.Сказочный сюжет, традиционно-сказочные персонажи повествования не помешали автору обратиться и к реальной жизни тех времен.Жизнь древнего Багдада и долины Тигра и Евфрата, рассказ о посольстве халифа Гарун аль-Рашида к королю франков Карлу Великому, быт древних славян – все это основано автором на исторически достоверных материалах и вызовет интерес читателей.Слушайте, правоверные, правдивую повесть о том, что случилось в царствование многомудрого халифа Гарун ар-Рашида, которого нечестивые франки именуют аль-Рашидом,– да ниспошлет ему Аллах в райских садах тысячу гурий, кафтаны из лунного света и мечи, сверкающие, как река Шат-эль-Араб в июльский полдень.И вы, гяуры* (неверные, не мусульмане) слушайте, пока вы еще попираете, землю и не заточены в пещеры преисподней, где определено вам томиться в ожидании последнего суда.Двадцать глав будет в сем сказании, и каждая из них повествует о вещах весьма удивительных, которые во времена Гарун ар-Рашида, повелителя премудрого и правосудного, случались так же часто, как часты таифские розы в садах Багдада и весенние бури в сердцах девушек.
Историческая повесть о древнегреческом поэте Феокрите и его последней любви к юной гетере. Занимательная повесть содержит много информации о культуре того времени. В электронной версии, как и в бумажном оригинале, отсутствует V глава и разбивка IV главы на части, видимо, в следствие ошибки наборщика. Ход повествования не нарушается. Нумерация глав продолжается с VI. Светлана, огромное Вам спасибо за предоставленный бумажный оригинал, за добрый привет из детства! :-)
Из предисловия: «Я делал свои записи нередко под огнем, и в них была свежесть только что пережитых событий», — вспоминал уже в эмиграции Николай Алексеевич. […] Галлиполи стало своеобразной передышкой и для Николая Раевского, и для белого движения вообще. Появилась возможность осмыслить и попытаться понять пережитое. […] В записках Н.Раевского много точно подмеченных психологических наблюдений, и это придает им весомую убедительность.
Это загадочно-увлекательное чтение раскрывает одну из тайн Пушкина, связанную с красавицей-аристократкой, внучкой фельдмаршала М.И. Кутузова, графиней Дарьей (Долли) Фикельмон. Она была одной из самых незаурядных женщин, которых знал Пушкин. Помимо необычайной красоты современники отмечали в ней «отменный ум», широту интересов, редкую образованность и истинно европейскую культуру. Пушкин был частым гостем в посольском особняке на Дворцовой набережной у ног прекрасной хозяйки. В столь знакомые ему стены он приведет своего Германна в «Пиковой даме» узнать заветные три карты.
Н. А. Раевский. Портреты заговорили Раевский Н. А. Избранное. Мн.: Выш. школа, 1978.
Николай Алексеевич Раевский (1894–1988) – известный русский советский писатель, автор ряда ярких и интересных книг о Пушкине и его времени. Публикуемое в данном томе произведение рассказывает об одной из близких женщин великого поэта, внучке фельдмаршала М. И. Кутузова – Дарье Федоровне (Долли) Фикельмон. Своим блестящим умом и образованностью, европейской культурой и необычайной красотой она буквально покорила сердце Пушкина. Именно их взаимоотношениям посвящена бóльшая часть страниц этой книги.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.
Роман старейшего российского военного писателя Ивана Васильевича Черныха посвящен летчикам бомбардировочной авиации дальнего действия, громившим во время Великой Отечественной войны фашистских захватчиков на юге нашей страны. Судьбы трех его главных героев – командира полка Федора Меньшикова, командира экипажа Александра Туманова и оперуполномоченного Виктора Петровского – людей незаурядных и волевых, раскрываются в жестоких схватках с врагом и в острых конфликтных ситуациях. В тяжелейшей боевой обстановке зреет их ратное и командирское мастерство, крепнет фронтовая дружба.
В новую книгу Александра Кердана вошли роман «Караул» и повествование «Суд офицерской чести» о защитниках Отечества, солдатах и офицерах, воевавших в Афганистане и в Чечне, верно исполнявших свой долг в период холодной войны и в дни мира. О воинской службе автор знает не понаслышке. Он почти тридцать лет прослужил в Вооруженных Силах, пройдя путь от курсанта военного училища до полковника. Автобиографичность и предельная искренность военной прозы Александра Кердана, глубокое знание им психологии своих героев и сопереживание их утратам и потерям, желание разобраться в подлинных истоках подвига и предательства – всё это составляет живой нерв книги, делает её интересной широкому кругу читателей.