Доброе утро, Вегас - [11]

пачку замороженного горошка, кинул ее себе между ног и пополз (буквально) между

простынями за пультом. Ни единого шанса, что я усну в ближайшее время.

Сюрприз, сюрприз. Шесть часов спустя я проснулся с кашей из горошка под левой

ягодицей.

Горох с задницы? Никогда не буду есть его. Никогда. Поэтому я выкинул пакет в

ведро.

Когда сегодня утром, в две минуты одиннадцатого, я пытался уйти со станции, Дженсен загнала меня в угол и пригласила на свою «распаковочную» вечеринку. Кажется, большинство народу со станции собиралось пойти туда.

Хорошо, на самом деле она не загнала меня в угол, я придержал для нее дверь, когда она выходила из кабинки, и она обернулась, когда я был еще в дверях. Тем не менее, я не знал куда бежать. И мой глупый рот говорил что-то о том, что знает, как починить ее

диван. Надо было выбить себе зубы.

Так что теперь у меня в айфоне был номер ее телефона и адрес. Я прямо-таки

чувствовал, как у меня чесались руки, так хотелось удалить эту запись. Я серьезно

ожидал, что Сириviii ревниво завизжит. Я проверил,

была ли эта информация еще там, а то вдруг нет, но… Вторая в списке на «Д».

Так что у меня не было видимой причины не идти.

Если не считать того, что я действительно не хотел появляться там.

Я чувствовал себя лучше и хотел сохранить это чувство.

Может быть, к тому времени как я выйду из душа, моя помощь уже будет не

нужна.

Пока я отмывал вонь от раздавленного гороха и пластмассы от своей задницы, я

придумал парочку возможных оправданий, почему не могу помочь ей.

И отверг каждое из них.

Ни одно из них не звучало правдоподобно. Я может и серийный сексоман, но

никогда не говорил женщине откровенную ложь. Опустить какие-то кусочки и детали?

Пожалуйста. Фильтровать, что говорю, и позволить им делать предположения? Конечно.

Но я не говорю вещи, которые явно не соответствуют действительности. А так как я

увижу Дженсен завтра утром, и следующим утром и так далее, чтобы я не придумал, оправдание будет выглядеть выдумкой.

Почти целый час размышляя над этой ситуацией, я решил позвонить и сказать, что

чувствую себя не на все сто (это правда), и что мы увидимся утром.

Спустя три гудка она взяла трубку. Только я начал надеятся, что она не ответит, и

стал придумывать, что сказать автоответчику, как ее «Алло?» убило эту надежду.

Черт.

Как от «Я не смогу прийти» мы пришли к «Какую пиццу ты хочешь?» загадка для

меня.

***

— Это исправимо.

Я держал в руках ножку дивана, после того, как долго и мучительно откручивал ее.

Дженсен рылась в коробках в поисках тарелок для пиццы. Когда она посмотрела на

меня, ее глаза снова заблестели. Слава богу, часть тела к югу от пряжки моего ремня была

слишком истощена, чтобы реагировать.

— Эй! У тебя получилось!

— Они погнули металлическую часть с резьбой. Я уверен, что смогу выгнуть ее

обратно, если держать с помощью плоскогубцев, но тогда испортится дерево.

Дженсен подошла ближе, неся набор тарелок, завернутых в полотенце. И клянусь, покачивала бедрами сильнее, чем раньше.

— Уверена, ты быстро управишься с этой деревяшкой.

Она ухмыльнулась и подмигнула, но мой неожиданный стояк удержал меня от

ответных действий.

Она следила за мной в душе? Серьезно. Сегодня утром я боялся, что что-то

сломалось, поэтому ради проверки состояния быстро передернул в душе под горячей

водой, пока она не закончилась.

О, но она смотрела на диванную ножку, а не на мою промежность.

— Могу я взять это полотенце? — сказал я, протягивая руку. Дженсен посмотрела

на меня так, будто прошлую мысль я произнес вслух. Хотелось верить, что это не так.

— Для чего?

— Замотать ножку, чтобы плоскогубцы ее не испортили.

— Ты гений.

Я не показывал виду, что использование полотенца для парней обычное дело.

Позволю ей какое-то время думать, что я гений. Я могу справиться с этим.

Выпрямив ножку, насколько это было возможно, я собирался прикрутить ее

обратно, пока она придерживала диван. Угол дивана приземлился ровно рядом с моей

рукой.

— Дженсен! Ты что творишь?

Она откручивала заднюю ножку дивана.

— Зови меня Джен. Каждый, кто придумал закрутить ножку в полотенце, заслуживает неформального общения, — она помахала открученной ножкой. — Куплю

новую.

Господи. Да она флиртовала со мной.

Возможно, у меня немного правил, но основным и наиболее важным было: не

заниматься сексом с коллегами. И хотя один раз было исключение (она предупредила об

увольнении за две недели, так что технически это не считается), но я никогда не стану

нарушать это правило с сотрудниками и особенно с соведущими.

— Окей, Джен. И что мы делаем? — Пусть она истолковывает это как хочет.

— Мы поставим красивую ножку вперед, а некрасивую спрячем к стене.

Очко в мою пользу. Я ведь не хотел разъяснять ей это, мягко или как-то ещё.

Пока я устанавливал ножки обратно, Джен разложила пиццу по тарелкам. Я

наблюдал за тем, как она кладет кусочки и да, ее попка была определенно выразительной, какой не была утром. Я протянул руку к тарелке с двумя кусочками.