Доброе утро, Царь! - [14]

Иарра замотала головой – ей все еще было стыдно.

– Мне все равно. Я должна увидеть деда.

Подумав, она все-таки велела приготовить ванну: предстать перед дедом в таком виде было бы просто опасно. С энса Адая станется обозвать ее похуже, чем тот незадачливый солдат и даже выгнать за дверь, а ей на сегодня уже довольно унижений.

Прохладная вода и заботливые руки слуг почти излечили ее страхи. Ласковая девушка-служанка из Свободных старательно намыливала ее волосы, Магана поминутно заглядывала в двери – проверяла. Иарра закрыла глаза, позволяя ужасным воспоминаниям сойти с тела вместе с пылью и усталостью. Это не повторится, никогда, ни за что. Она больше не окажется беззащитной перед Бездомными… перед кем угодно! До сих пор из-за собственной беспечности обходилась без охраны, но теперь все изменится. Энс Карана был прав. Надо будет сказать деду… Из глаз вдруг брызнули слезы, а служанка испугано отдернула руки и спросила:

– Больно, балла?

– Нет. Не сильно.

Зачерпнув ладонями пенной воды, умыла лицо. По плечу расплылся устрашающий красно-черный синяк, и больно было, если честно, очень. В какой именно момент заработала это украшение, Иарра не помнила.

Выбравшись из ванны, она забрала из рук служанки полотенце и, обернувшись им, пошла прочь. С волос и тела на пол капала вода, но Иарре это нравилось – она дома. Она может шлепать босыми ногами по украшенному мозаикой, совершенно чистому полу и улыбаться, когда с пути шарахнется, стыдливо отводя глаза, покрасневший раб. Если захочет, может приказать – даже не приказывать, лишь кивнуть Магане, и у двери выстроится целая вереница слуг с расческами, щеточками и маслами для тела, с прохладными напитками и сладостями и всем, чего только может пожелать капризная энсова внучка. Если только захочет… Ведь если изо всех сил делать вид, что вчерашнее унижение ей приснилось, можно и самой в это поверить, разве не так?

Теперь одеться – и быстрее к деду, пока он окончательно не потерял терпения.

Но терпение энса Адая иссякло еще предыдущей ночью, когда стало ясно, что Иарра не вернулась домой. Она поняла это сразу, как шагнула в дверь своей спальни, где на постели лежало приготовленное заботливой Маганой платье, а возле кровати, весь серый от гнева, раздраженно постукивающий змеиным набалдашником трости по подлокотникам своего кресла, дожидался дед.

Видах, как раз в этот миг покидавший спальню, посторонился, пропуская Иарру. Его нахальный взгляд, брошенный ей тайком от энса, задержался на синяке и потемнел.

– Где ты была?! – заорал дед, как только она вошла.

– В ванной, – ответила Иарра, прекрасно понимая, что спрашивает он совсем о другом. – Дед, разреши мне одеться. Потом я все расскажу.

– Сюда! – рявкнул он и, когда она подошла, прогремел: – На колени!

Иарра, придерживая полотенце, опустилась на колени перед креслом. Трясущиеся пальцы энса ощупали ее плечи, потянув за волосы, заставили запрокинуть голову. Слезящиеся от старости глаза разглядывали ее так тревожно и так подозрительно, словно энс ожидал обнаружить ее мертвой и тщательно это скрывающей. Иарра не шевелилась. Только убедившись, что, если не считать синяков и ссадин, она совершенно невредима, он отвел взгляд и выпустил ее волосы.

– Ты беспокоился за меня, дед, – прошептала Иарра. – Ты за меня боялся!

– Глупая девка, – его голос дрожал. – Я сам виноват, что отправил тебя из дому в такую ночь. Звезды сулили опасность от Бездомных. Это они? Как ты уцелела?

– Твой жезл. Я убила человека.

Осознание, что дед по-настоящему взволнован, что он беспокоился за нее – за нее, а не за драгоценное наследие своего Дома, поразило ее, пожалуй, больше, чем все события прошедшей ночи.

– На нас напали, когда мы проезжали мост. Убили лошадей. И Укки тоже. Их было так много, мы ничего не успели понять! Меня тоже собирались убить, а когда увидели, что я женщина… – старик вздрогнул и захрипел, Иарра испуганно схватила его за руки. – Они ничего не смогли, дед, я ударила его жезлом, и он умер! Я вырвалась и прыгнула в воду. Они гнались, но… дед, пожалуйста, не волнуйся!

– Иарра Самурхиль, – проговорил энс. – Ты моя наследница.

– Я так горжусь, что принадлежу к твоему Дому, дед!

– Ты не поняла, – сказал он. – Я думал всю эту проклятую ночь! Я хочу, чтобы ты была моей законной наследницей. Как только закончится эта возня с Бездомными, я призову нотариусов и прикажу им составить завещание, и подпишу его при двенадцати свидетелях. После моей смерти власть над Домом Самурхиль перейдет к тебе.

– Дед, – прошептала Иарра.

– Ты не рада?

– А моя мать?

– Такова моя воля! – рявкнул он. – Ты смеешь ее оспаривать?!

Он все еще шумно дышал, но говорил теперь, как вечно чем-нибудь раздраженный властный старик-энс, и Иарра облегченно выдохнула. Они не могла преклонить коленей и вложить своих рук в его, как требовал обычай, потому что и так стояла перед дедом на коленях, цепляясь за его руки и чувствуя в них тревожную дрожь. Потому она просто произнесла старинную клятву – позже повторит ее при свидетелях, но то будет всего лишь ритуал. Все важное происходило здесь и сейчас:

– Мои ноги пойдут по твоим следам и мои руки поднимут твой топор. Я защищу твоих друзей и убью твоих врагов. Я засею твои поля и оберегу твой скот. Я принесу жертвы твоему духу, дабы он благоденствовал в царстве Эннуга, а когда настанет время и мне сойти в его чертоги, я принесу тебе отчет о твоем имуществе и обо всех моих делах, и будешь ты моим судьей. Клянусь в том Двумя и Непознаваемым, – и, не удержавшись, жалобно добавила: – Но я не хочу принимать Дом, дед! Я хочу, чтобы ты жил вечно!