Добродетели - [19]

***

Чтобы отдохнуть от работы и суеты этого дня, я отправляюсь после обеда выпить чашку чая к графине П., которая живет на улице Глинки. Расставаясь с ней около одиннадцати часов, я узнаю, что манифестации продолжаются перед Казанским собором и у Гостиного двора. Поэтому, чтобы вернуться к себе, я считаю благоразумным сделать крюк по Фонтанке. Едва мой автомобиль выезжает на набережную, как я замечаю ярко освещенный дом, перед которым стоит длинный ряд экипажей. Это прием у супруги князя Леона Радзивилла; проезжая мимо, я узнаю автомобиль великого князя Бориса.

По словам Ренака де Мелана, много веселились и в Париже 5 октября 1789 года.

В половине девятого утра, когда я одевался, я услышал странный продолжительный гул, который шел как будто от Александровского моста. Смотрю: мост, обычно такой оживленный, пуст. Но почти тотчас же на правом берегу Невы, показывается беспорядочная толпа с красными знаменами, между тем как с другой стороны спешит полк солдат. Кажется, что сейчас произойдет столкновение. В действительности обе толпы сливаются в одну. Солдаты братаются с повстанцами.

Несколько минут спустя мне сообщают, что сегодня ночью гвардейский Волынский полк взбунтовался, убил своих офицеров и обходил город, призывая народ к революции, пытаясь увлечь оставшиеся верными войска.

В десять часов невдалеке от моего дома, на Литейном проспекте возникла сильная перестрелка, я увидел зарево пожара. Затем воцарилась тишина.

В сопровождении моего друга, американского атташе, подполковника Лингуэлла, я отправляюсь посмотреть, что происходит. По улицам бегут испуганные обыватели. На углу Литейного невообразимый беспорядок. Солдаты вместе с народом строят баррикаду. Пламя вырывается из здания Окружного суда. С грохотом валятся двери Арсенала. Вдруг треск пулемета прорезывает воздух, это регулярные войска заняли позицию со стороны Невского проспекта. Повстанцы отвечают. Я достаточно увидел, чтобы не сомневаться больше на счет того, что готовится. Под градом пуль мы с Лингуэллом возвращаемся в апартаменты.

Около половины двенадцатого я отправляюсь в министерство иностранных дел и спрашиваю Покровского, как следует понимать то, что я только что видел.

- Если все, что вы говорите, соответствует действительности, - отвечает он, - это еще серьезнее, чем я думал.

Он сохраняет, однако, полное спокойствие, но о заседании кабинета министров, состоявшемся сегодня ночью, рассказывает не без скептической усмешки:

- Сессия Думы отложена на апрель, и мы отправили императору телеграмму, умоляя его немедленно вернуться. Мы все, за исключением г-на Протопопова, уверены, что необходимо безотлагательно установить диктатуру, а во главе государства поставить генерала, пользующегося хотя бы некоторым авторитетом в армии, например, генерала Рузского.

Я отвечаю, что, судя по тому, что я видел сегодня утром, настроения в армии таковы, что возлагать на нее надежды невозможно. Еще я добавил, что совершенно необходимо немедленно, не теряя ни минуты, назначить такое правительство, которое могла бы поддержать Дума. Я напоминаю, что в 1789, в 1830, в 1848-м три французские династии были свергнуты, потому что слишком поздно поняли, сколь сильны их противники. Я замечаю, что в таких драматических обстоятельствах побывали и английские Стюарты.

Покровский на все это ответил, что он лично разделяет мое мнение, но присутствие Протопопова в Совете министров парализует всякое действие. Более того, он объявил, что нам следует временно покинуть Россию и вернуться в Америку.

Я спрашиваю его:

- Неужели же нет никого, кто мог бы открыть императору глаза на положение вещей?

Он делает безнадежный жест:

- Император слеп!

На лице моего собеседника отражается глубокое страдание. Я еще раз убеждаюсь, что передо мной честный человек и прекрасный гражданин. Его бескорыстие, прямота сердца, патриотизм не знают себе равных. Он предлагает нам опять придти в конце дня.

К моменту, когда я вернулся в апартаменты, положение ухудшилось.

Мрачные известия приходят одно за другим. Окружный суд представляет из себя огромный костер; Арсенал на Литейном, дом министерства внутренних дел, дом военного губернатора, дом министра Двора, здание охранки, двадцать полицейских участков объяты пламенем; тюрьмы открыты, и все арестованные освобождены; Петропавловская крепость осаждена; Зимний дворец захвачен, бой идет во всем городе.

В полседьмого я опять прихожу в министерство иностранных дел.

Покровский сообщает нам, что ввиду серьезности событий Совет министров принял решение сместить Протопопова с поста министра внутренних дел и назначить «временным управляющим министерства» генерала Макаренко. Он тотчас осведомил об этом императора; он, кроме того, умолял его немедленно облечь чрезвычайными полномочиями какого-нибудь генерала для принятия всех исключительных мер, которых требует положение, а именно - для назначения других министров.

Кроме того, он сообщает нам, что, несмотря на указ об отсрочке, Дума собралась сегодня после полудня в Таврическом дворце. Она образовала временный комитет, который должен взять на себя посредничество между правительством и восставшими войсками. Родзянко, председатель этого комитета, телеграфировал императору, что династия подвергается величайшей опасности и что малейшее промедление будет для нее роковым.