Добро Зло - [16]

Это надолго, если не навсегда. От этого трудно отмыться. Даже очень сильные натуры нередко гнутся и падают.

Свет — тьма…

* * *

Часто совесть крепко спит,

когда всё остальное очень даже бодрствует.

Любвеобильный женоненавистник

Так меня как-то назвала одна дама. Что-то она, конечно, схватила, подметила, и мне это даже понравилось: я и сам люблю оксюмороны, это моя слабость (-сила?), не зря я ношу на левом мизинчике (чтоб не мешал музицировать) гавайский золотой черно-коралловый перстень «Инь — Янь», отражающий нашу противоречивую житуху с ее единством и борьбой (и любовью!) противоположностей.

Я уже где-то писал об этом, но в связи с этим интересным эпитетом, хочу вкратце повториться: диапазон отношения, как к мужчинам, так и к женщинам, у меня, наверное, как и у всех, совершенно один: от глубочайшего презрения до высочайшего восхищения. Я не понимаю и не принимаю такие фразы, как кто-то-де не любит там женщин, евреев и пр. Ты мне конкретно скажи, покажи: кого именно. Если я знаю этого человека, конкретно отвечу, как я к нему отношусь, что о нем думаю и пр. А так иначе это все абстракция, фикция, чушь! Вернусь к началу: конечно, я люблю, даже боготворю и обожаю некоторых женщин (и мужчин); конечно, я презираю и ненавижу некоторых мужчин (и женщин). Но это конкретно, адресно. А вообще, оно и есть вообще, т. е. ничто, просто ничего, ноль или нуль…

P.S. Говорят, есть такие люди, которые ненавидят женщин вообще, т. е. всех (неужели и мать?!), их в науке называют мисогинистами, или которые не любят людей вообще, т. е. всех (включая себя?) — это мизантропы, но я лично таких не встречал, и думаю, никто их в реальном, не воображаемом мире не встречал…

* * *

Злой человек не создаёт проблем.

Он сам проблема…

Антиоптимистическое

Е. Васильевой

«На свете больше доброго и светлого» —

твердят сердобольно мне тот и эта.

Сердечные, было бы так — то было б

на свете больше добра и света…

* * *

«Человек — животное!» — не только слышишь,

но и видишь сегодня на каждом шагу.

Я всё же буду настаивать на том, что человек,

если он человек, всё же — человек.

Круговорот любви

Любовь порождает Поэзию.

Поэзия порождает Мудрость.

Мудрость порождает Доброту.

Доброта порождает Любовь.

* * *

Некоторых людей,

как только узнаешь,

так сразу уже

и не хочешь знать.

Мастер — красный нос

Проходил студенческую практику на одной из электроподстанций в Никополе Днепропетровской области. Нашим наставником, так сказать, научным руководителем был уникальный добрейшей души дядька-мастер, уж не помню имени-отчества. Все, не знающие его люди, глядя на него, сразу думали, что он алкоголик-пропойца. Ничего подобного! Он в рот не брал спиртного. Но у него был огромный мясистый красный, чуть ли не бордово-коричневый носище. Говорят, когда-то во время ремонта какого-то блока на станции, он приблизился к оголенному проводу электрошины под высоким напряжением, и, якобы, возникла электрическая дуга типа шагового напряжения между аппаратом и его носом. Стоящие рядом монтеры смогли оттащить его, шокированного, но живого, используя резиновые изоляционные перчатки и специальные шесты. Откачали, спасли, но вот нос навсегда сохранил такую памятную расцветку. Может, и правда… А может, грехи молодости? В любом случае все местная детвора, да и мы тоже, сами почти дети, называли его Мороз — красный нос. Впрочем, он вполне соответствовал этому прозвищу. Был добр ко всем, особенно к детишкам. Настоящий Дед-Мороз!

* * *

В искусства святую обитель

Не вхожа ложь-добродетель…

По мне, лучше дилетант-любитель,

чем профессионал-нелюбитель.

Улыбчатое

Улыбка некоторых людей невольно воскрешает в памяти исконное ее происхождение, когда люди, тогда еще звери, при встрече с незнакомцем показывали зубы, чтобы устрашить его…

* * *

От потока поноса на борца-мудреца

рухнул бы оземь и сам Иерихон…

Но никто из клеветников никогда не задумывается

о том, что же сам думает о них он…

Химическое

Озон улыбок.

Кислород смеха.

Удушающий газ подлости.

Веселящий газ смерти.

* * *

Людям свойственно забывать зло.

Особенно то, которое они сами совершили.

Воровское

На моей совести одно воровство…

Днепропетровск. Послевоенное, послеоккупационное время, разруха, анархия. Беспризорщина. Безотцовщина.

У многих моих ровесников отцы были убиты на войне, пропали без вести или, как у меня, были репрессированы.

В городе царили, «боговали» разные банды. Город, весь в развалинах, был поделен на зоны влияния. Бандиты-«урки» также набирали, подбирали к себе мальцов. В обучение. Уж не помню, каким образом и я оказался там, но точно знаю, что пришел туда с другом по своей воле. Отчасти от безделья, отчасти из любопытства. Сначала мы просто ходили к ним, наблюдали, слушали, выполняли всякие мелкие поручения, просто торчали там, где они собирались после «работы», в «малине» в разрушенных домах, подвалах, присутствовали на их оргиях после успешных грабежей. Чего я только там не насмотрелся в свои зеленые годы. Извращенная ругань, дикое пьянство, чуть что — поножовщина, кровь, грязь… Как только там жестоко по-садистски, по-звериному не издевались над женщинами и девочками (в жизни ничего подобного больше не видел, даже позже во взрослой жизни в самых кошмарных, грязных и извращенческих порно-фильмах), те терпели, плакали, но не уходили — некуда было, да и убить могли запросто… Там я также с ужасом убедился, как легко и быстро можно превратить маленького человека в хищного зверя или в рабскую скотину… Потом как-то меня взяли на «дело», вернее, это была как бы учеба, натаскивание сначала по самому мелкому воровскому ремеслу — карманничеству. Инструкторы — ребята постарше объясняли, показывали, как это делается, как надо прижаться к человеку или толкнуть его и в это время ловко выхватить из кармана или сумки намеченную добычу… У меня все никак не получалось. Потом у какой-то толстой деревенской старухи мне все-таки удалось вытащить из кармана одну матерчатую перчатку-«перчик» (до сих пор помню: коричневая, грязная, потертая, до сих пор она жжет мою совесть). Я ее отдал старшим. Получил по морде за то, что только одна. Потом, помучавшись от страха, все-таки решился и сказал им, что уйду, и ушел. Через несколько дней меня поймали, отвели в глухой парк, избили, раздели догола, привязали к дереву и так оставили. Думаю, не убили из-за моего слишком уж младенческого возраста.