Добро пожаловать в реальный мир - [16]

И прежде чем в его мозгу возникли тысячи причин не задавать следующий вопрос, Эван чуть подался к помощнице и произнес:

– Вы не откажетесь сегодня со мною поужинать?

Ее глаза удивленно распахнулись.

– Нет-нет, я не могу. У меня есть на сегодняшний вечер обязательства. И я занята каждый вечер, – подчеркнула она.

Эван почувствовал, что весь напрягся как пружина. Что ж, яснее и не объяснишь! Его вдруг окатило волной досады.

– Я просто хотел ввести вас в курс дел, – сухо сказал он. – И ничего более. Я счел удачной возможностью сделать это за ужином.

– Это вовсе не потому, что я не хочу, – ответила Ферн, краснея. – Просто я не могу. У меня…

– Обязательства, – подсказал он.

Ферн промолчала.

Словно идеально рассчитав время, чтобы спасти его от дальнейшего унижения, их лимузин подкатил к зданию, где располагался зал для репетиций.

– Все в порядке, начальник? – подал голос шофер.

– Да, отлично, Фрэнк. Я позвоню, когда понадобится нас забрать, – кивнул Эван.

Не будь он настолько раздосадован, тут впору было бы лишь улыбнуться. Обычно у него была обратная проблема: как отделаться от чересчур назойливых дам. Каждый вечер у служебного входа выстраивалась целая очередь женщин, которые были бы несказанно счастливы разделить с Эваном Дейвидом ужин, не говоря уж о его пикантном продолжении. А тут он чуть было не выставил себя в дураках перед своей молоденькой помощницей!

Ферн подхватила сумку, ноутбук и, невесело улыбнувшись, стала выбираться из машины, бросив ему:

– Жду не дождусь услышать, как вы поете.

Эван, качая головой, последовал за ней. Эта женщина была определенно не как все.

Глава 11

Все ж таки порой я бываю дурочкой, каких поискать! С тяжелым сердцем я поспешаю за Эваном Дейвидом в репетиционный зал. Можете себе представить – он явно делал мне авансы, или, говоря языком музыкантов, пытался проиграть мне увертюру. Меня так давно никто и никуда не приглашал поужинать, что я далеко не уверена, действительно ли он хотел обсудить там рабочие вопросы. Единственный мой опыт общения с мужчинами в последние годы – это Карл, а поужинать с моим дражайшим другом означает по пути из паба перехватить в забегаловке какой-нибудь кебаб или просто жареной картошки.

Эван Дейвид весь такой утонченный и изысканный – в то время как я, наверное, произвожу впечатление ужасно неуклюжей простушки. Вот зачем, спрашивается, я растрещалась перед ним, как ездила в лимузине на девичнике Джеммы МакКензи? Можно подумать, Эвану это интересно – когда он каждый божий день пользуется таким транспортом. Слава богу, у меня хватило ума не рассказывать ему, как мы похитили и связали в машине стриптизера! А то наша красотка Джемма, выходя замуж, еще ни разу не кончала. Хи-хи…

Итак, Эван Дейвид вышагивает впереди меня, и я обращаю внимание, что по мере его приближения толпа ожидающих людей раздается, точно Красное море перед Моисеем. Трудно сказать, какими я ожидала увидеть других оперных певцов – но уж точно никак не думала, что они будут выглядеть как самые обычные люди или даже как простые огородники на выходе из дешевого супермаркета. Я думала, они будут держаться с манерной солидностью – примерно как Эван Дейвид. Однако ничего подобного! На всех на них джинсы и футболки, явно видавшие лучшие дни, – так что я вполне естественно впишусь в такое окружение.

Неожиданно до меня доходит, что я и понятия не имею, какую оперу собрался здесь репетировать мой босс. Хороший же из меня личный помощник!

Я ускоряю шаг, пытаясь догнать Эвана.

– А какую партию вы исполняете? – спрашиваю у его левого плеча, очень надеясь, что правильно сформулировала вопрос.

– Пинкертона, – разворачивается ко мне Эван и, видя на моем лице непонимание, улыбается: – В «Мадам Баттерфляй» Пуччини… История о Чио-Чио-Сан. – А поскольку у меня в глазах так и не вспыхивает проблеск узнавания, добавляет: – Это трагическая история о неразделенной любви.

Возможно, он просто надо мною насмехается, но я не успеваю спросить о чем-либо еще, поскольку Эван уже шагает дальше.

Мы же – а именно я и прочие смертные – торопимся вслед за мистером Дейвидом в репетиционный зал, который скорее выглядит как обычный загородный подвал, куда снесли всю садовую мебель и составили в стороне банки с краской. Это большой железный навес с веселенькой красной окантовкой, очерченный загородкой с грибоподобными наростами, которые наверняка служат для усиления звука. Позади зала – несколько рядов пластиковых сидений, и на них – целая толпа людей.

– Садитесь здесь, – кажется, чересчур громко говорит мне Эван, – рядом с хором.

Конечно же, я быстро делаю, как он велит, и опускаюсь на свободное сиденье с краю ряда, надеясь, что не буду никому мешаться на пути и не вызову недоуменных взглядов.

Оркестр словно впихнули в самую середину этого огромного сооружения: впереди струнные, за ними – деревянные духовые, медные духовые, ударные. Там же виднеются два расположенных по отдельности ряда сидений со стоящими перед ними нотными подставками и пометкой «Солисты». Эван как раз устраивается там. Изящная японка тянется к нему, чтобы расцеловать в обе щеки. Унаследуй я у своего папочки любовь к азартным играм, я бы поставила недельную зарплату на то, что это и есть та самая мадам Баттерфляй.