Добро пожаловать в Пхеньян! Ким Чен Ын и новая жизнь самой закрытой страны мира - [94]

Скоро всё будет в прошлом. Занятия уже закончились. Сегодня мы отправляемся на заключительную экскурсию на выходные.

Я запихиваю в свой рюкзак кое-какую одежду и разные другие вещи. Мин договорилась о том, чтобы мы могли оставить в номерах всё, что нам не понадобится в этой заключительной поездке. Скорее всего, администрации гостиницы эти номера будут не нужны во время нашего отсутствия: кроме редких групп китайских туристов и бизнесменов, мы – единственные гости отеля.

В фойе нас ждет сюрприз. Товарищ Ким стоит вместе с Мин и Ро. «Давайте, поехали закупаться! Всем, что нужно для поездки…»

В машине Ким поздравляет нас с окончанием курсов: «Вы – первые западные студенты, которые прошли программу изучения корейского языка в нашей стране. Вы вошли в историю!»

Он так и сияет, очевидно, он доволен собой не меньше, чем нами. И ему есть чем гордиться. Он распахнул двери одного из самых престижных университетов столицы для внешнего мира. Со стороны это может показаться пустяком, но для Северной Кореи это действительно весьма знаменательное событие. Здесь любой прогресс происходит со скоростью таяния ледников, а каждый шаг вперед, кажется, сопровождается огромным числом шагов назад.

В самой середине улицы Чончхун рассеянная девушка ступает на мостовую, чтобы перейти дорогу как раз перед нами. Вместо того чтобы затормозить, Хва поддает газу и отчаянно гудит, проскакивая буквально в нескольких сантиметрах от девушки. Она оглядывается на нас с ошеломленным выражением лица. Никто не обращает на это внимания. Мы уже привыкли к местным привычкам в сфере дорожного движения.

В универмаге на улице Кванбок Мин и Ким берутся за дело. Они наполняют тележку огромным количеством закусок, пива, воды и сочжу – набирают гораздо больше, чем мы сможем употребить в течение оставшихся трех дней. Ким платит за всё. У меня кончаются воны – местная валюта. Я осознаю, что это может быть одна из последних возможностей сохранить себе парочку Кимов в качестве сувенира. Поэтому я меняю свои евро в деревянном киоске на первом этаже, где располагается пункт обмена валюты. Я получаю несколько старых и новых банкнот достоинством в 5000 вон – самых крупных из имеющихся в обращении. Каждая такая купюра стоит меньше доллара по неофициальному обменному курсу, которым все пользуются. (Сильно сбивает с толку то, что цены во всех магазинах указаны в соответствии с официальным обменным курсом, установленным правительством; этим курсом в реальной жизни никто не пользуется, поэтому у владельцев и кассиров всех магазинчиков под рукой есть калькуляторы для сложных арифметических подсчетов, необходимых для того, чтобы установить окончательную цену в зависимости от того, платите ли вы в вонах или в одной из предпочитаемых тут иностранных валют: американских долларах, евро или китайских юанях.) На старых банкнотах изображен лик Великого Вождя; на новых – место его рождения. Если верить слухам, власти готовятся к выпуску банкнот достоинством в 10 000 северокорейских вон, поэтому возникла необходимость «расчистить» поле для образа отца (который должен красоваться на банкноте самого высокого достоинства). Однако пока это только домыслы.

Когда мы загружаем машину покупками, Ким спрашивает меня, жду ли я этой поездки с нетерпением. «Ты был в горах Кымгансан до этого?» Я отвечаю, что нет, но я бывал в Вонсане – где была наша остановка в этом путешествии.

«Что ты будешь делать на этих выходных?» – спрашиваю я его.

«Сейчас? Мне надо возвращаться в свой офис».

«Серьезно? Почему ты не едешь с нами? Это будет весело».

К удивлению Мин и Ро, он кивает головой в знак согласия. Да, ему хотелось бы посетить горный курорт Кымгансан, который был построен Южной Кореей, а затем, когда отношения между странами заметно ухудшились, оказался фактически заброшенным. И, безусловно, любой повод избежать субботних занятий всегда очень кстати.

* * *

По дороге из города я стал свидетелем того, как полиция вершит правосудие. Три офицера стоят вокруг молодого человека, которому на вид не больше тридцати, и орут на него. Он хорошо одет, в руках держит кожаный портфель для бумаг – всё это выдает его принадлежность к уважаемому среднему классу. Один из полицейских хватает его за шиворот – за воротник его белой модной рубашки – и швыряет на землю. Молодой человек падает у ног другого офицера, который наступает ботинком ему на грудь. Затем парень поднимается на ноги и хватает свой портфель, намереваясь бежать. Второй полицейский выбивает портфель из его рук и бьет парня по лицу, отправляя в нокаут, после чего на этого человека обрушивается град ударов руками и ногами. Несмотря на то что это всё происходит посреди дня на оживленном перекрестке, пешеходы просто проходят мимо, не обращая ни на что внимания – никто не останавливается не только для того, чтобы вмешаться, но и чтобы просто поглазеть. Как будто ничего вообще не происходит.

Мин, которая полностью пропустила этот эпизод, обращает внимание на тревожное выражение моего лица, когда я усиленно кручу головой, стараясь увидеть, чем всё закончится. Но мы едем слишком быстро, и скоро парень и полицейские исчезают из вида, превращаясь в размытое пятно.