Добро пожаловать в Пхеньян! Ким Чен Ын и новая жизнь самой закрытой страны мира - [12]

Джентльменское поведение товарища Кима произвело сильное впечатление на Алека. Помимо своего гида, женщины по фамилии Мин, ему никогда до этого не встречались столь утонченные и одновременно приземленные, обладающие деловой хваткой северные корейцы. Оба – и Ким, и Мин – провели достаточно много времени за границей и прекрасно понимали, как устроен мир, из которого прибыл Алек, могли говорить с ним на одном языке. Более того, «Пхеньянский проект» – образовательная программа, в рамках которой Алек совершал все свои поездки, разваливалась. И он, и товарищ Ким видели это. Ким предложил Алеку продолжить развивать эту программу с того самого места, на котором остановится «Пхеньянский проект»: с предложения образовательных туров в КНДР, которые должны были инициативно продвигаться студентами. Таким образом, на свет появилась фирма «Tongil Tours», получившая свое название от известной магистрали Пхеньяна Тхониль кори (Tongil kori) – что значит «Проспект объединения» (тхониль переводится как «объединение»).

Необходимо отдать должное Киму, который подсуетился и с помощью связей в Министерстве иностранных дел и Министерстве образования добился разрешения организовывать подобные туры. Множество других компаний в прошлом пытались развивать похожие инициативы совместно с КНДР, но ни одна из попыток не увенчалась успехом. До этого случая. Алек, который уже говорил по-корейски на относительно продвинутом уровне, решил сам поучаствовать в первой программе, чтобы посмотреть изнутри, как это будет происходить, и испытать всё на себе. Кроме меня, только один аспирант из Франции подал заявку на участие в программе. Для «Tongil Tours» в этом конкретном случае программа была невыгодна, но Алека это не особенно волновало. Спокойный и серьезный, он производил впечатление человека, ведомого страстным желанием служить своему делу. Может быть, с финансовой точки зрения он проигрывает, но открывает новые пути. Он осуществляет свою идею быть на шаг впереди «Koryo».

«У нас троих разный уровень владения корейским языком, – говорит мне Алек, пока мы ждем в фойе отеля, когда появится наш третий компаньон. – Ты – абсолютно начинающий, а Александр, парень из Франции, как я думаю, уже учил корейский в течение примерно года. Я говорил им, что нам нужны три разных преподавателя, но посмотрим, что получится. Надеюсь, что с этим не будет больших проблем. У меня очень хорошие отношения с нашими партнерами в Пхеньяне. Мы просто друзья».

Наши занятия должны проходить в течение двух часов каждое утро с понедельника по пятницу в Педагогическом институте имени Ким Хёнчжика, расположенном в Восточном Пхеньяне. Институт получил имя отца Ким Ир Сена, который был учителем, и это самое престижное учебное заведение, которое готовит будущих педагогов и на базе которого работает кафедра корейской лингвистики. В послеобеденное время и выходные мы должны выполнять домашние задания и посещать экскурсии.

«А вот и Александр», – кивнул Алек в сторону дверей. Снаружи высокий, рослый человек торопливо доставал чемоданы из багажника такси, а затем легкой походкой, несмотря на проливной дождь, направился ко входу в гостиницу. Алек до этого момента общался с Александром, как и со мной, только по скайпу. Но они сразу узнали друг друга.

«Ребята, – сказал Александр, по очереди пожимая нам руки и используя американские выражения, что было неожиданно, – рад вас видеть». Он прямо-таки излучал любовь к компаниям и такую уверенность в себе, что, хотя ему был всего двадцать один год, казалось, он в два раза старше и уже повидал многое в этой жизни.

Алек держался достаточно сдержанно и даже робко. Поэтому у меня возникла смутная догадка, что он, скорее всего, большую часть своей юности провел за компьютерными играми. Александр же светился радостной открытостью, что так контрастирует со стереотипом о французах, как сложных людях, у которых неизвестно что на уме. Александр был полон энергии. Его коренастая, солидная фигура и красивое лицо только подчеркивали это. Он без ума от путешествий, у него есть лицензия дайвера и он учился в Дубае перед тем, как получить свое нынешнее место в Институте политических исследований в Париже[10]. Нужно сказать, что Алек, несмотря на некоторую закрытость, вполне мог расслабиться и стать очень забавным малым. В такие моменты он раскрывал свои тайные и совсем не интеллектуальные увлечения, например, он слушал музыку в стиле «deathmetal», мог громко выкрикивать о своей любви к северокорейской женской группе «Моранбон»[11] или вдруг оказывался тайным любителем марихуаны. Я внезапно осознал, что как минимум на 12 лет старше двух моих нынешних «одноклассников», но это ничего не значит. Мы вышли из гостиницы, чтобы съесть по шашлыку и выпить пива.

Александр вдруг стал очень серьезным и сказал: «Ребята, просто чтоб вы знали, в этой поездке я не буду пить. Я никогда не пью в поездках туда. Извините меня, это просто…»

«Ты боишься, что-то может случиться?» – позволил я себе спросить.

Александр смущенно улыбнулся: «Я знаю себя».

Он знал, что такое КНДР. Он был там четыре раза, так же как и я. Но по сравнению с Алеком мы были просто новичками – у него за плечами был уже десяток поездок. Однако никто из нас даже близко не мог сравниться с Саймоном, который установил рекорд, побывав в Северной Корее сто пятьдесят раз… Вот таким образом те, для кого КНДР является и мечтой, и наваждением, узнают друг друга. Где ты был. Что ты делал. Что еще не видел, но хотел бы посмотреть.