Добро пожаловать в Академию сумеречных охотников - [12]

И мертвым, снова напомнил он себе, после того как в очередной раз упал. Он не хотел быть мертвым.

Бег был еще намного лучше, чем езда верхом. Академия внедрила эти занятия в первую же пятницу. Саймон подумал, что это должно было быть удовольствием.

Все остальные вели себя так, будто это и было удовольствием. Только тому элитному потоку было позволено ездить на лошадях, и во время езды они издевались над отбросами из-за того, что они пропустили. Казалось, это подбадривало Джули и Джона перед лицом бесконечно ужасного супа.

Саймон, балансировавший на спине огромного зверя с подвижными глазами, пытающегося, по-видимому, танцевать чечетку, не чувствовал, что это был какой-либо вид удовольствия. Отбросов отправили учить элементарные факты о Сумеречных охотниках. Большинство уроков у них проходило отдельно от элиты, и Джон заверил Саймона, что они были скучными. Саймон чувствовал, что он действительно может скучать, вот прямо сейчас.

— Сай, — сказал Джордж вполголоса. — Подсказка. Ездить гораздо удобнее, если ты держишь глаза открытыми.

— Мой предыдущий опыт езды был на карусели в Центральном парке, — отрезал Саймон. — Прости меня за то, что я не мистер Дарси!

Джордж был, как заметили некоторые дамы, отличным наездником. Ему едва приходилось двигаться, чтобы лошадь реагировала на него, они плавно двигались в унисон, солнечный свет рябил в его непослушных локонах. Он смотрел прямо, двигаясь так, что все это выглядело легко и изящно, как у рыцарей в фильмах. Саймон вспомнил, что читал книги о волшебных лошадях, которые читали каждую мысль своего всадника, книги о лошадях, рожденных от северного ветра. Все это было частью жизни магического воина, имеющего благородного скакуна.

Лошадь Саймона была бракованной или, возможно, гениальной, заточеной на то, чтобы Саймон не мог ее контролировать. Все занятие прошло в блужданиях по лесу с Саймоном на спине, поочередно молившимся, угрожающим и предлагающим взятку. Если лошадь Саймона могла читать каждую его мысль, то она была садистом.

Как только стала приближаться ночь, и вечером похолодало, лошадь побрела к своему деннику. У Саймона не было выбора в этом вопросе, но ему удалось упасть с лошади и поплестись в Академию, его пальцы и колени полностью онемели.

— Ах, вот ты где, — сказал Скарсбери. — Джордж Лавлейс был вне себя. Он хотел послать поисковую группу за тобой.

Саймон сожалел о своих злобных мыслях о верховой езде Джорджа.

— Позвольте-ка догадаться, — ответил Саймон, — а все остальные, наверное, сказали, оставим его перед лицом смерти, это закаляет характер.

— Меня не заботило то, что тебя собираются съесть медведи в глухом темном лесу, — сказал Скарсбери, который выглядел как человек, который ничем в жизни не был озабочен.

— Конечно, вас не заботило, вы должно быть…

— У тебя есть твой меч, — небрежно добавил Скарсбери поворачиваясь, что бы уйти.

— Мой, мой медведеубивающий меч? Вы и в правду думаете, что я — убивающий медведя, это правдоподобный сценарий? Что вы знаете о медведях в этих лесах? Я думаю, что это ваша прямая обязанность как учителя, рассказать мне, есть ли здесь медведи.

— Увидимся рано утром на занятии по метанию копья, Льюис, — сказал Скарсбери и, не оглядываясь назад, пошел, чеканя шагом.

— Есть ли в лесах медведи, — Саймон повторил про себя. — Это простой вопрос. Почему Сумеречные охотники так некомпетентны в простых вопросах?

Дни проходили в тумане ужасной, непосильной физической нагрузки. Если не было занятия по метанию копья, то Саймона бросали по тренировочной комнате (Джордж очень извинялся потом, но это не спасало). Если они не работали с кинжалом, значит, у них были соревнования с кинжалом, а потом позорное поражение перед клинками стройных, злых Сумеречных охотников. Если это не были соревнования на кинжалах, то была полоса препятствий, и Саймон отказывался от разговоров при ее прохождении.

Джули и Джон стали очень холодны на совместных обедах, и уже прозвучало немало комментариев по поводу примитивных.

Наконец, усталый Саймон, шатаясь, побрел к следующему тренировочному снаряду, чтобы еще раз убедиться в своей бесполезности насчет острых предметов, Скарсбери вложил ему в руки лук.

— Я хочу, чтобы ты попытался поразить цель, — сказал Скарсбери, — И Льюис, мне бы очень хотелось, чтобы ты не убил кого-нибудь из учеников.

Саймон ощутил вес лука в своих руках. У него хорошая балансировка, подумал он, легко поднимать и манипулировать им. Он вложил стрелу и почувствовал упругость тетивы, готовой сорваться и отправить стрелу туда, куда хотел Саймон.

Он отвел руку назад: это было так просто — попасть в яблочко. Он прицелился еще раз, и стрела полетела в цель, его руки жгло, а сердце стучало от радости. Он был счастлив снова почувствовать свои мышцы в работе, сердце колотилось. Он был счастлив, что снова жив, и может прочувствовать каждый момент.

Саймон опустил лук и понял, что все смотрят на него.

— Можешь повторить? — спросил Скарсбери.

Он научился стрелять из лука в летнем лагере, но стоя здесь, он вспомнил кое-что еще. Он вспомнил дыхание и биение своего сердца, а Сумеречные охотники наблюдали за ним. Он все еще был человеком, тем примитивным, которого все презирали. Но он убил демона. Он вновь увидел то, что тогда случилось.