Добро пожаловать в Академию сумеречных охотников - [11]

— У тебя такие узкие плечи, — задумчиво сказал Скарсбери. — Как у леди.

— Я гибкий, — с достоинством сообщил ему Саймон.

Он с горечью посмотрел на Джорджа, который развалился на скамейке в ожидании, когда Саймон закончит свои испытания. Испытания Джорджа прошли успешно, Джули уже приходила, чтобы похвалить его форму и потрогать его руки.

— Знаешь что, — сказал Скарсбери, — У меня есть несколько тестов, рассчитанных на девушек.

— Отлично, — сказал Саймон. — Точнее, это ужасно, но… хорошо! Давайте начнем.

Скарсбери сунул сложенную черную ткань в руки Саймона.

— Это рассчитано на высокую девушку, — произнес он с интонацией, предназначенной скорее для утешения, и, к несчастью, слишком громко.

Все вокруг оглянулись и посмотрели друг на друга. Саймон едва сдержался от саркастического поклона и потопал на испытание. После того, как они получили снаряжение, им выдали оружие. Примитивные не могли наносить руны или использовать стило, а также большую часть оружия Сумеречных охотников, так что им выдали оружие примитивных. Это также было рассчитано на расширение знаний детей Сумеречных охотников об оружии. Саймон опасался, что его собственное знание о ядерном оружии было столь же широким, как спагетти.

Декан Пенхоллоу принесла огромные коробки со страшными ножами, которые очень странно смотрелись в учебной обстановке Академии, и попросила их выбрать кинжал, наиболее для них подходящий.

Саймон выбрал первый попавшийся кинжал, и сидя за столом, слегка им поигрывал.

— Отлично, — кивнул ему Джон.

— Ага, — ответил Саймон, качнувшись назад и жестом соглашаясь с Джоном. — Это как раз то, что я подумал. Отлично. Очень кинжально.

Он нанес удар кинжалом по столу, и тот застрял, Саймон вырвал его из дерева. Он подумал, что учиться здесь не так уж и плохо по сравнению с подготовкой к обучению. Но оказалось, что это было намного хуже.

* * *

Дни в Академии были наполовину заняты физической подготовкой. Почти половину дня студенты проводили в тренажерном зале. Ударные, ударные занятия в тренажерном зале. Когда их обучали основам фехтования, Саймон был в паре с девушкой, которую он заметил еще в столовой, с той, которая плакала, когда представлялся Скарсбери.

— Она из потока отбросов, но я понимаю, ты не особо опытен в фехтовании, — сказал ему Скарсбери. — Если она не будет достойным соперником, дай мне знать.

Саймон уставился на Скарсбери вместо того, чтобы заняться тем, чем ему хотелось. Он не мог поверить, что взрослый может назвать кого-либо «отбросами» в их же присутствии.

Он посмотрел на девочку, она кивнула темноволосой головой, ее меч блестел в дрожащей руке.

— Привет. Я Саймон.

— Я знаю, кто ты, — пробормотала она.

Верно, по-видимому, Саймон был знаменитостью. Если бы он помнил все, возможно, это бы показалось ему нормальным. Может быть, он бы знал, что заслужил это, вместо сомнений о правомерности такого отношения.

— Как тебя зовут? — спросил он.

— Марисоль, — неохотно ответила она. Он заметил, что она перестала трястись, после того, как Скарсбери отошел.

— Не волнуйся, — сказал он обнадеживающе, — я буду атаковать тебя потихоньку.

— Хм, — сказала Марисоль. Теперь она не выглядела так, будто собиралась сейчас заплакать; ее глаза были сужены. Саймон не сильно привык к маленьким детям, но они оба были примитивными. У Саймона было неловкое чувство близости.

— Ты хорошо устроилась? Скучаешь по родителям?

— У меня нет родителей, — сказала Марисоль слабым, но твердым голосом.

Саймон стоял пораженный. Каким же он был идиотом. Он думал о том, почему примитивные дети могут прийти в Академию. Им придется делать выбор: отказаться от своих родителей, своей семьи, своей прошлой жизни. Если, конечно, у них итак не было родителей и семьи. Он думал об этом и забылся, увлеченный своими собственными воспоминаниями и мыслями о том, как он будет вписываться в круг новых людей, думая только о себе. У него был дом, в который он мог вернуться, несмотря на то, что он был не идеальным. У него был выбор.

— Что тебе сказали Сумеречные охотники, когда они брали тебя на службу?

Марисоль уставилась на него своим ясным и холодным взглядом.

— Они сказали мне, — проговорила она, — что я буду бороться.

Как оказалось, она начала брать уроки фехтования с того момента, как научилась ходить. Она поставила его на место и, буквально, стерла в пыль, спотыкаясь об него как крошечный, колючий торнадо, настигший его на тренировочном поле, и сваливший его с ног.

Ко всему прочему он уколол себя в ногу своим же собственным мечом в момент, когда падал. Но это было очень незначительной травмой.

— Ты был слишком мягок с ней, — сказал Джон, проходя мимо и помогая Саймону подняться. — Знаешь, отбросы не научатся, если их не учить.

Его голос был добр; а вот его взгляд в сторону Марисоль нет.

— Оставьте ее в покое, — пробормотал Саймон, но он не сказал, что Марисоль победила его честно. Они все думали, что он был героем.

Джон ухмыльнулся и пошел дальше. Марисоль даже не взглянула на него. Саймон изучал пострадавшую ногу.

Не все это было таким пронзительным. Кое-что было обычной рутиной, например бег, но сколько Саймон не пытался бежать и идти в ногу с людьми, которые были гораздо спортивнее, чем он когда-либо был, его постоянно мучили воспоминания о том, как его легкие никогда не жгло из-за отсутствия воздуха, как его сердце никогда не стучало от перенапряжения. Он был быстр когда-то, гораздо быстрее, чем любой из этих Сумеречных охотников, холодных, хищных и сильных.