До завтра, товарищи - [59]
— Ты что? Через неделю увидишь…
— Тсс! — цыкнул на него прибывший из Баррозы.
— Если товарищи мне позволят, — начал смуглолицый, — я выскажу свое мнение. Арбитражные комиссии установили лимиты, однако многие хозяева не следуют им и платят гораздо больше. Результат: эти хозяева были оштрафованы и будут в дальнейшем платить штрафы, если власти узнают о превышении ставок. А если условия работы будут вырабатываться в комиссиях, таким манером и будет продолжаться. Поэтому хозяева предлагают распустить эти комиссии и самим договариваться с теми, кого нанимают. Это предложение кажется мне разумным. Таким образом, они будут больше платить и одновременно их не будут штрафовать.
— Ах, ах, ах! — снова засмеялся прибывший из Баррозы.
— По мнению бюро, в котором я состою, — продолжил парень, не смущаясь и не повышая голоса, — необходимо принять это предложение. Впервые появится возможность объединить в борьбе против фашизма и хозяев, и трудящихся…
— Ах, ах, ах! — снова засмеялся прибывший из Баррозы.
В сарае послышались возгласы протеста и одобрения. Затем выступили, перебивая друг друга, сразу несколько крестьян. Они не разделяли мнение парня.
— Вы не видите дальше собственного носа, — говорил прибывший из Баррозы. — Эти типы мечтают покончить с комиссиями на площадях, а потом раздавить вас поодиночке.
— Все не так просто, — сказал один из крестьян. — То, что они платят больше, чем положено по лимитам, — это одно. А то, что их оштрафовали, — другое. Если товарищей удивляет возможность союза трудящихся и буржуазии, значит, они не понимают политику партии в области национального единства.
— Ерунда! — крикнул возбужденный Алфреду.
— Пусть ответит товарищ Белмиру, — предложил кто-то.
— Послушай, товарищ, — послышался приятный тонкий голос крестьянина в огромной шляпе, — у вас есть комиссия площади?
— Зачем? — ответил смуглолицый парень. — Чтобы признать этот невольничий рынок?
Все как один набросились на смуглолицего, приводя примеры побед и повышений зарплаты, которые были достигнуты с помощью комиссий.
— Вы только посмотрите! — громко кричал Алфреду, переводя взгляд с одного на другого. — У них есть комиссия, a они хотят с ней покончить!! У нас в поселке ее не было, и мы создали ее…
— Он не знает Португалии, — гневно произнес краснощекий плотный крестьянин, не привыкший, видимо, к многословию.
— О ком речь? — спросил на ухо Важ у Сагарры.
Речь шла о товарище, с которым Афонсу связался несколько дней назад. Он член бюро в лекторе, где больше всего батраков. Это бюро находилось под прямым контролем районного комитета.
Важ промолчал, лишь желваки напряглись. Известие не из приятных. Значит, и комитет, и сам Афонсу, несмотря на проведенные дискуссии, продолжали внушать крестьянам свои собственные взгляды.
Смуглолицый сохранял спокойствие. Он не поддавался мнению большинства и старался доказать свою правоту.
Важ не выдержал и вмешался.
— Здесь столкнулись два взгляда на вещи. Виноват не ты, — твоя организация оторвана от реальной жизни, она стоит в стороне от успехов, которые каждодневно происходят в районе. Я согласен с тем, что сказал здесь товарищ, — ты не знаешь страны, кажется, ты приехал из-за границы…
— Я придерживался и придерживаюсь точки зрения партии, — убежденно возразил парень.
— Точнее, районного комитета, — сухо возразил Важ. — Но хватит об этом. Собрание еще не закончилось, ты услышишь мнение и других товарищей. Думаю, ты изменишь свое мнение.
4
По мере того как собрание продолжалось, лицо парня все больше и больше вытягивалось от удивления. Все, что он тут узнал, явно противоречило указаниям, которые он получал от районного комитета.
Происходящее не укладывалось в готовые схемы. Его пугало отсутствие дисциплины, которая господствовала на собраниях, в которых он участвовал. Временами он готов был увериться, что попал на сходку антипартийной группы. Но приведенные факты открывали совершенно неизвестную картину событий в его собственном районе, о которых он не имел понятия.
Удивление парня было настолько велико, что он долго сомневался в правдивости услышанного. Ему даже показалось, что он присутствует на конкурсе охотничьих рассказов, где о борьбе крестьян говорят так же, как об охотничьих и рыболовных трофеях.
А речь шла о крестьянских собраниях в поместьях и деревнях, о выборах в комиссии площадей, о борьбе за повышение поденной платы, о требовании дать работу больным и старикам и даже о краткосрочной забастовке.
Для смуглолицего было внове, как общие заключения вытекали из конкретных примеров. И, говоря о достигнутых успехах, люди здесь высказывали неудовлетворение и неуспокоенность, говорили о расширении борьбы. В глазах парня все это выглядело фантазией.
— Добились ли мы повышения поденной оплаты? — спрашивал Алфреду. — Добились. Но что стоит повышение заработка, если повышаются цены и ощущается нехватка продуктов? Если мы боремся за повышение зарплаты, то должны бороться и против нехватки продуктов, в первую очередь — против отсутствия хлеба…
— Об этом нам говорил товарищ Белмиру, — прервал крестьянин в огромной шляпе. — Именно так мы и поступили. Еще на прошлой неделе мы заставили их раздать три мешка муки…
