До свидания, Валерий Васильевич! - [12]

— Здравствуй, Сан Саныч, — шепчет он, например, унылому шатену с овальным лицом, стряхивая с бортов его пиджака колоски, шелуху семечек, картофельную ботву и огуречные хвостики. — Есть просто шикарная идея, насчет новой монокультурки. Пальчики оближешь! В соседних регионах нет, а у нас будет, ты прикинь, эксклюзив!

— И что? — с осторожным любопытством спрашивает сельхозшатен. — Опять финики? Барбарис? Арахис? Артхаус? Золотые дукаты? Мы по-всякому с ними пробовали: и квасом поливали, и камамбером подкармливали, и йогуртом удобряли. А все равно у нас не выросло ни хрена.

— Теперь верняк! — обещает Дэ-Эф. — Можешь заранее сверлить себе дырочку для ордена. Хлебное дерево, слыхал про такое? Экономия триста процентов. Комбайнов не надо, молотилок не надо, элеваторов не надо, пекарен не надо. Крэкс-пэкс-фэкс — и готов урожай. С одной рощи можно собрать до трех центнеров булочек, а если по-мичурински привить к каждому дереву по ветке кунжута, то вырастет булочка с кунжутом. Сечешь? Поставки в «Бургер Кинг» прямо с полей, бабки отбиваем сразу, в один прихлоп. У меня на Таити есть родич, по линии деверя. В случае чего поможет с саженцами, всего за полцены. Короче, если надумаешь, свистни…

С этими словами Дэ-Эф срывается с места, взмывает ввысь, снова пикирует — теперь уже на плечо высокой женщины, одновременно похожей на утонченную древнегреческую музу Эвтерпу и бравую железную колхозницу со знаменитого монумента Веры Мухиной.

— Салют, Светк! — по-свойски здоровается с ней Дэ-Эф, ласково поправляя ее непокорный локон. — Как дела? Ни сна, ни отдыха, всё горишь на работе? Ой, извини, это я так, по-дружески, ни на что не намекаю. Слушай, у меня в разработке один гран-ди-оз-ный культпроект на будущее… Надеюсь, ты уже в курсе, как у нас теперь официально называется следующий бюджетный год, да?

— Год литературы, — с грустью в голосе откликается муза-колхозница. — Как представлю, волосья дыбом… Ну вот, опять. — Дэ-Эф снова поправляет ей локон. — Ага, большое мерси!.. Я уже заранее чую, как отовсюду полезут эти уро… то есть писатели местные, и потребуют мешок кэша. И никакого с них, гадов, денежного выхлопа или хоть пиара. Одни сплошные убытки!

— А если я вместо здешних писак пригоню тебе самых натуральных классиков? — вкрадчиво спрашивает Дэ-Эф. — Хочешь Пушкина? Толстого? Есенина? Булгакова? Бродского? Могу запросто устроить.

— Ты про потомков, что ли? — вздыхает муза-колхозница. — Этот номер уже отыграли в Москве. Причем, каждому из них, как мне рассказывали, башляли прямо из федерального, с большими-большими нулями. С нашими крохами этих двоюродных внучат не потянуть, да и профита с них теперь не будет ни шиша. Всех уже показали по ящику, а по второму кругу мы на них даже одного зала не соберем.

— Что ты, никаких потомков! — изображает возмущение Дэ-Эф. — Я тебе предлагаю честный продукт, а не фуфло. Расходов минимум: мы нанимает только одного человека — медиума. И он приводит все великие тени в одно место. Скажем, в новый ТЮЗ, там зал большой, не то что в старом, который… Ой, прости, опять сыплю соль на раны… Одним словом, ты только представь: Александра Сергеича можно расспросить про дуэль и Дантеса, Льва Николаича — про Софочку и зеркало русской революции, Набокова — про малолеток… Прямая трансляция, вип-публика ломится, ты продаешь входные билеты, а Малахов умирает от зависти… А? Медиума я добуду, у меня есть на примете старичок в Париже, бывший белый офицер, в прошлом наш земляк. Он даже денег с тебя за работу не возьмет, ему бы только умереть на родной земле. А это у нас запросто… В общем, думай, только быстрей: медиум долго не протянет, ему уже 122 года…

С этими словами Дэ-Эф слетает с гренадерского плеча своей собеседницы и устремляется к следующей цели — мужчине с гладкой прической Шалтай-Болтая и длинной трагической складкой на лбу.

— Привет, Вовчик, — говорит он. — Всё экономишь? Всё торгуешь? Есть успехи? По глазам вижу, что ты в пролете. Хочешь совет?

— Хочу, — несмело отвечает экономический Вовчик. — Но только если бесплатный. Нам опять велено урезаться и поджаться: импорт, зараза, у нас гонится за экспортом и уже практически перегнал.

— Бесплатный, не бойся, — успокаивает его Дэ-Эф. — Со своих я мзду не беру: мне за губернию обидно. Давно уже пора пересмотреть главные статьи нашего экспорта. Что мы, в основном, толкаем сейчас за границы региона? Нефтепродукты и химию, то есть всё, что нам и самим пригодится. А надо, наоборот, централизованно толкать то, что на фиг не нужно, бесполезно и даже вредно. Пищевые отходы, макулатуру, стеклянный бой, бродячих собак, журналистов, пенсионеров…

— Думаешь, кто-то всё это купит? — с сомнением спрашивает Вовчик.

— Как два пальца, — заверяет его Дэ-Эф и в доказательство машет раздвоенным кончиком крыла. — Спрос есть на любой хлам. Отходы купит Европа, собак — Корея, пенсов — Япония, а журналюг — Штаты: там из них тоже что-то делают полезное, хотя я слабо представляю что… Если хочешь, я тебе надиктую всю новую концепцию экспорта. Ты потом вставишь нужные циферки в нужные места и будешь герой-молодец…