До поворота (Кровавый Крым) - [68]

— Я вас здесь совсем не держу. Кто стрелял, мне безразлично. Зачем — тоже. Мы уже почти приехали. Вы снимете себе квартиру и поживете немного в Симеизе. Красивый город, теплое море. Мои люди вам помогут.

Что-то в его предложении показалось Славе знакомым. Но отказаться он не посмел.

На берег они сошли вдвоем. Можно сказать, их просто выставили, даже дурацкую сумку отобрали. Велели найти комнату, привести себя в порядок и обязательно быть вечером на пляже. Спорить с хозяином не стала даже Мила. Куртку ей тоже не отдали, так и осталась в вязаной дырками хламиде. Платка не было. Слава уже привык, но мальчишки пялились, а толстые пожилые тетки брезгливо поджимали губы. Почему-то эти тетки все сильнее раздражали Славу. Раздражали вываливавшиеся из-под купальников куски жира и напомаженные губы между дряблых щек. Нашлепки на переносице, шляпки от солнца и сальные ляжки-окорока. Торчали бы они лучше дома, а вот остальным бы вообще без всего ходить…

— Давай здесь посидим, — предложили Мила, — на яхточку ихнюю посмотрим.

Она вся дрожала от обиды:

— Вот сволочи! Ниггер джина только на треть налил! А гонору, а? Ты видал? — все никак не могла успокоиться девочка. Снова принялась вертеть в тонких пальцах разрисованный ножик.

Они сидели под плоской крышей пляжного кафе, приютившегося на самом начале подьема с пляжа к домам, или наоборот — спуска от домов к пляжу. Вверх, сквозь заросший кустами-деревьями склон, шла нескончаемая лесенка. В детстве Слава бы с радостью устроил на ней бегалку-стрелялку с братом, назло родителям. Сейчас он просто оценил их с Милой позицию, как очень неудачную. Любой случайный гад с автоматом мог подстрелить их с любой точки. Сидеть вот так запросто в таком открытом месте им не следовало. Но Мила уже вертелась у стойки-раздачи и что-то заказывала, потом помахала Славе рукой.

— Держи! — сунула ему две бумажные тарелочки с прожаренным мясом, положила сверху по паре кусочков хлеба. Сама взяла пластиковые стаканчики и бутылку красного вина.

Славу даже замутило от дурных предчувствий. Сверху из динамиков полился разудалый Шафутинский. Яхта тихо покачивалась на своем месте. Это было хорошо, но очень страшно. Все время ожидать пулю в спину или нож. А главное из-за чего? Кого? Если бы знать, из-за кого, было бы проще. Теперь казалось, что здесь все воюют со всеми. Вот, к примеру, та жирная тетка ща как достанет из своего чемодана «узи»… Или вот ребенок голый трепыхается, камушки перебирает. Подкатится к нему граната случайно, и все… А эти из-за стойки, молодые ребята, как-то не так смотрят… Вздрогнув, Слава подавился, представил базуку под прилавком. Отпил из стакана, вроде полегчало.

— Может искупаемся и пойдем, жилье подыщем? — спросил у Милы Слава.

— Давай туда? — Мила кивнула в сторону огромной скалы, похожей на щербатый клык. С уступов скалы прыгали в воду самые смелые отдыхающие. Над уступами высоко вверх тянулись вертикальные участки белого камня, увенчанные полукруглыми чубчиками какой-то растительности. А совсем высоко, под небом, торчали неуместные перила, за которые держались толстые тетки и глядели вдаль.

— На скалу? — Слава прищурился, — там должна быть лестница. Вон, тетки-то забрались…

— Какие тетки! Я говорю — купаться!

Искупаться было бы неплохо. Слава спустился вслед за Милой на пляж. Но расстегнув штаны, Слава вспомнил, что одет несколько несоответствующе. Его порванные в какой-то драке семейные трусы, с ярко-красными цветами, за плавки не могли сойти при всем желании. На этом пляже голых не было. Только две девушки без лифчиков скромно загорали на отшибе, возле больших камней.

— Мил, пойдем туда? — попросил Слава, — А то тут люди, не удобно как-то.

— Пойдем, — согласилась уж больно легко Мила. Наверное, ей тоже было неудобно.

Они поднялись на валуны за девушками, ближе к скале, и обнаружили родные голые задницы, лениво прожаривающиеся каждая на своем персональном камушке. Иногда задниц было двое и даже трое. Две задницы оказались детские. До свободного камня пришлось плыть. Здесь вода была обжигающе-холодной, почти родниковой. Волны пробивались в нагромождение валунов, казалось, с ненавистью. От этой ненависти перепадало всем. Люди обдирали в кровь руки, ноги и животы об ощетинившиеся мидиями камни. Слава тоже ободрался. Мила нашла себе путь из мелкого заливчика, облепленного теплыми водорослями.

— Давай на скалу сплаваем? — предложила Мила.

— Зачем? — лениво переспросил Слава.

Все вокруг было слишком тихим, ненормально, неестественно тихим и спокойным. Он уже боялся куда-то плыть, чтобы не напрототься на еще один труп или на что-нибудь похуже. Что может быть хуже чужого трупа? Только свой собственный.

— Давй лучше здесь останемся, а потом вернемся на яхту за вещами. Нахрена им наши шмотки?

— Как хочешь, — Мила рыбкой юркнула в воду. Навстречу ей неожиданно выскочила волна. Раздался громкий всплеск, фонтан жгучей воды окатил Славу. Еще он успел заметить, как образовавшийся от столкновения двух волн водоворот подхватил темное тельце и затянул куда-то под камни, злобно кидая от одного валуна к другому.

Слава прыгнул следом. Широко загребая непослушный студень воды, он принялся обшаривать дно, перебирая меховые водоросли, боялся снова ухватить человеческие, милины волосы. Может быть, ее течением снесло ниже? Заложило уши, Слава вынырнул, вдохнул воздух и снова принялся обшаривать дно. Пока не уперся лбом о стену. Он дошел до скалы.