До поворота (Кровавый Крым) - [19]

— Мы бутылки сдавать едем, — из БТРа высунулась взлохмаченная женщина в расстегнутой помятой кофточке.

— П-п-петровское-то где, а?

— А вы, что собственно-то тут делаете? Где вы танк угнали? — Мила восхищенно разглядывала громадину, человека в форме, уже слезшего сверху. Он лыка не вязал — казалось, его держат стоймя только негнущиеся сапоги.

— Из Германии, расквартировались, технику гоняем, — пояснил танкист, — километры, списать надо…

— Кого? — не понял Слава.

— Технику. Эти вот бандуры, вообще, — он рыгнул, пахнуло кислым, — из Афгана, до сих пор не списаны, а нас майор за водкой послал и бутылки сдать… А тут это… Петровское пропало!

— Вам в другую сторону, — сверившись с картой, сказал Тыну, он принялся объяснять как нужно ехать, но танкист плохо понимал.

— Ложись! — ткнув стоящего рядом танкиста, Мила нарнула в кювет, где-то справа взорвался снаряд, по боковой проселочной дороге к ним на полной скорости летела белая «Ауди». На минуту Слава замер, завороженный ее изящным движением, потом раздался еще один выстрел. Не обращая внимание на происходящее, танкист полез вверх:

— По предполагаемо-о-момуму противни… ик! ку… ог-гог-гонь… — монотонно матерясь, он стучал по железной обшивке, пока не открылся люк. Оттуда высунулась еще одна женская голова. — Половые сношения отставить! — рявкнул командир, — Сергеев, открыть огонь по движущей… — он пролез внутрь и дальнейшего не было слышно. Башня стала разворачиваться, дуло слегка пошевелилось, раздался грохот. «Ауди» прдпрыгнула, но продолжила движение, потом попыталась нырнуть обратно, но следующий выстрел разворотил на ее месте воронку, разбросав в стороны искореженные куски.

— Все, снарядов больше нет, — женщина, прикрывшая глаза от солнца рукой, чтоб лучше видеть, сплюнула на асфальт и полезла в БТР. — Ольга, ты еще жива? — изнутри донесся веселый смех.

— Нам надо ехать дальше, — выразительно мотнул головой Тыну на показавшийся вдали армейский вертолет.

— Бедный Ба-бах, — Мила никак не могла вытереть слезы, набегающие на ее длинные ресницы…

— Поехали, поехали, — осторжно взяв девочку за плечи, Слава впихнул ее в машину.

Странная тишина и спокойствие едущих навстречу машин казались неестественными — наверное, Слава ожидал, что прекроют дорогу, спецотряд ОМОНа пригонят или еще что-нибудь в этом духе, но им не попалось ни одной милицейской или военной машины, на посту ГАИ не было никакой суеты, только пару раз пролетал вертолет впалне гражданской окраски. Славу это слегка задевало.

— Ну, фот, я же говорил, не догонят. Моя машина самая хорошая, ей теперь сто лет сносу не будет, — Тыну довольно глядел в окно, — я ее сам собрал, можно даже в международных гонках учвствовать… Это тебе не дед-трек! — Большой Тынис буркнул несколько слов по-эстонски, Тыну нахмурился и замолчал, к чему-то прислушиваясь. Слава тоже уловил ритмичный, едва уловимый стук. Стук нарастал, рассыпая обертона, ритмичность его все усложнялась…

— Это где-то в моторе, — побледнев, сказала Мила, — надо остановиться, а то рванет.

— Нет, не рфанет, — Тыну о чем-то размышлял.

— Если это распредвал? — у нее тряслись губы.

— Если пы это пыло так, оно уше дафно пы рфануло.

— Да он прав, — подтвердил Большой Тынис, сидящий за рулем, — Но не то конца.

Капли пота покрыли темное лицо девочки. Друзья еще о чем-то поговорили по-эстонски.

— Здесь, возможно, есть авторемонтная мастерская. Может быть нам придеться задержаться. Но если бы оно рвануло, то должно было рвануть раньше. Мы доедем до мастерской, а там посмотрим. Если это так, ремонт может занять больше трех дней… — он был очень расстроен, даже растерял весь свой акцент.

— Ну все равно, спасибо, что подбросили, — Мила была готова на ходу выпрыгнуть из машины. — Здесь уже недалеко, можно и на собаках.

— Постой, — Славе стало вдруг неуютно, — мы же на Юг ехали, на каких это собаках?

— Мила наферное говорит о шелезных сопаках, электричках, — объяснил Тыну, — они такой тлинный, зеленый и жифут в короде Сапорожье, так?

— Запорожье?..

— Да! Да! Выходить пора! — суетилась Мила, с ужасом поглядывая через плечо Большого Тыниса на желтый в веселых ржавых крапинках капот, под которым рассыпался джазовыми руладами подозрительный там-там.

— Да, вы, наверное, торопитесь? — посочувствовал Миле Большой Тынис.

— А вы куда едете? — спросил Слава.

— Нас ждут, — Тыну, казалось, не хотел говорить, — мы с девушками должны встретиться в Гурзуфе. Они побоялись ехать с нами в такой замечательной машине! Все наши будут под Керчью, а мы решили, что немного поживем в Гурзуфе и потом, наверное, присоединимся, — он посмотрел на приятеля.

— Да, — подтвердил тот, — но не сразу.

— Ой, а высадите нас здесь, — Мила забилась о стекло, как больная рыбка в аквариуме, — Тут и универмаг, вон, вроде и ремонт ваш там виднеется…

— Хорошо, — эстонцы синхронно улыбнулись, — Приятно отдохнуть.

— Удачи! — Слава с трудом вылез, кивнул Тыну, пожали друг другу руки, и он хлопнул дверцей. Машина неспешно отъехала метров сто и встала. Из-под капота змеились струйки грязно-сизого дыма.

— Пронесло, не взорвались. И то хорошо, — Мила вытирала пот со лба черной косынкой.