До последней капли крови - [16]
Он пробирался сквозь толпу, облепившую перроны, и, глядя на этих людей, спешащих, ожидающих поезда, снова подумал, как не раз думал по дороге в Куйбышев: «Что я теперь буду делать?» И вдруг услышал рядом с собой разговор по-польски:
— Куда, черт побери, подевался этот польский дежурный офицер?
Их было четверо: один в полушубке, с головой, обвязанной шалью, и в надетой на эту шаль измятой польской конфедератке; другой в фуфайке и облезлой меховой шапке, с ногами, обмотанными каким-то тряпьем; двое других дрожали от холода в тонких шинелях. У одного из них, молодого, высокого, с детским выражением лица и вздернутым носом («У Збышека тоже был вздернутый нос, это от матери»), подозрительно побелела щека.
— Потри снегом, — сказал Павлик, — отморозишь.
— Что — снегом? — удивился тот. Он смотрел на Павлика, явно не понимая.
— Лицо, нос, щеки…
— Вы тоже в Бузулук? — спросил тот, что в фуфайке.
Они протиснулись в зал ожидания — огромное помещение, тоже забитое людьми, но обогреваемое.
— В Бузулук? — повторил свой вопрос человек в фуфайке.
— С фронта, — ответил Павлик. — А сейчас — из госпиталя. — Достал мешочек с табаком. — Закуривайте…
Они охотно потянулись за табаком, но смотрели теперь на него подозрительно.
— Красноармеец! — буркнул мужчина в полушубке. — Ты же поляк… А ты знаешь, сколько мы едем? Нас два раза сажали, один раз выбросили из поезда…
— Бывает, — сказал Павлик.
— «Бывает, бывает», — передразнил тот. — А о такой реке — Енисей — слышал? Локино, «польская деревня», недалеко от Красноярска.
— О Локино не слышал.
— Плохо учили вас географии в школе, — заметил мужчина в полушубке.
Молодой парень с детским выражением лица с беспокойством озирался по сторонам.
— Наверное, дадут чего-нибудь поесть… Сказали, что в Куйбышеве на вокзале дежурит польский офицер…
— А у меня, — отозвался вдруг мужчина в фуфайке, — собственно говоря, нет к ним претензий…
— Что ты городишь! — перебил его тот, в полушубке.
— Люди как люди. Даже тепло проводили, когда я уходил в армию…
— Мой отец умер там, — тихо промолвил самый младший. — А вы тоже в Бузулук? — повторил он вопрос, на который Павлик так и не ответил.
— Нет, — сказал Зигмунт, словно колеблясь. — Нет, — повторил уже решительнее.
— Как это — нет?
Павлик молчал. Не хотелось объяснять им. Бесспорные аргументы показались ему вдруг слабыми.
— Коммунист, — буркнул мужчина в полушубке.
— Коммунист, — подтвердил Павлик.
Хотел добавить: «Без одного легкого», но передумал, поднял с пола свой вещмешок, забросил его на плечо и направился к выходу. Потом еще раз обернулся. Те четверо стояли, сбившись в кучку, наверное, чтобы было теплее.
Павлик представил себе их вдруг в польских мундирах и ускорил шаг, словно хотел уйти подальше от этой картины, но тотчас же остановился: ему не хватило сил. Начал падать снег. От вокзала шла длинная, темная улица. Он подумал, что Московская, на которой живет Аня, может быть, очень далеко, его охватил страх и одновременно презрение к собственной слабости. Он снова подхватил было вещмешок, но в эту минуту рядом с ним оказалась девочка лет пятнадцати в тоненьком пальтишке.
— Я помогу вам, товарищ боец, — сказала она по-русски. — Давайте я понесу.
Московская улица находилась недалеко от центра города. Куйбышев показался Зигмунту огромным, он напомнил ему чем-то Брест. Рядом с новыми каменными зданиями стояли старые деревянные домишки, а похожие на деревенские улочки соседствовали с широкими площадями. Движение было довольно оживленным; женщины тащили саночки с дровами, у магазинов стояли длинные очереди, по мостовой шагали подразделения пехоты.
Девочка показала Павлику Московскую улицу и исчезла так быстро, что он не успел даже ее поблагодарить. Нашел дом номер шесть, старый, давно не ремонтированный. По темной лестнице с трудом поднялся на третий этаж. Подумал вдруг, что испытывает такое чувство, как будто возвращается в родной дом. А разве где-либо на свете у него был свой дом?
Постучал и долго ждал, пока откроют дверь. Наконец она растворилась — на пороге стояла симпатичная полная женщина, и прежде чем он успел представиться и спросить об Ане, увидел сестру в глубине длинного коридора. Она подбежала к нему и, когда он целовал ее, показалась ему значительно старше той, которую оставил несколько месяцев назад.
Квартира была большой, но ее хозяйка Екатерина Павловна занимала лишь кухню, а комнаты отдала беженцам. На кухне Аня помогла ему снять шинель, усадила за длинный деревянный стол, а Екатерина Павловна тотчас же налила ему супу. Водянистый суп грелся как раз на плите в кастрюле, и его было не так уж много. Хозяйка держалась непосредственно, гостеприимно, сердечно, как будто бы домой вернулся кто-то давно ожидаемый, о котором все помнили. Говорила, что Аня рассказывала о нем, что читали его письма, плакали, когда его ранили, что хорошо бы ему принять ванну, но что поделаешь — война, поэтому пусть разувается, поест горячего супа. Смотрели, как он опоражнивает тарелку, и вдруг Павлик подумал, что они наверняка сами голодны. Он полез в свой вещмешок и начал вынимать из него деликатесы — солдатский паек, который получил в госпитале: большую буханку хлеба, сало, старательно завернутое в тряпку, банку мясных консервов, а также кусок сахара.
Успех детектива вообще — это всегда успех его главного героя. И вот парадокс — идет время, меняются методы розыска, в раскрытии преступления на смену сыщикам-одиночкам приходят оснащенные самой совершенной техникой группы специалистов, а писательские и читательские симпатии и по сей день отданы сыщикам-самородкам. Успех повести «Грабители» предопределен тем, что автору удалось создать очень симпатичный неординарный образ главного героя — милицейского сыщика Станислава Кортеля. Герой Збигнева Сафьяна, двадцать пять лет отдал милиции, ему нравится живое дело, и, занимаясь поисками преступников, он больше доверяет своей интуиции, А уж интуицией он не обделен, и опыта за двадцать пять лет службы в милиции у него накопилось немало.
Збигнев Сафьян в романе «Ничейная земля» изобразил один из трудных периодов в новейшей истории Польши — бесславное правление преемников Пилсудского в канун сентябрьской катастрофы 1939 года. В центре событий — расследование дела об убийстве отставного капитана Юрыся, бывшего аса военной разведки и в то же время осведомителя-провокатора, который знал слишком много и о немцах, и о своих.
В книге рассказывается о создании и боевых действиях Войска Польского. Автор рисует сложную политическую обстановку в освобожденных районах Польши в конце 1944 и начале 1945 года, показывает героизм солдат и офицеров Войска Польского в боях с немецко-фашистскими захватчиками весной 1945 года. Предназначается для широкого круга читателей.
Минуты мирного отдыха после штурма Кёнигсберга — и последние содрогания издыхающего чудовища войны… «Ему не хотелось говорить. Хотелось просто сидеть и молчать и ни о чем не думать. Он находился в блаженном состоянии человека, кончившего трудное, смертельно опасное дело и теперь отдыхающего».
В романе показана борьба югославских партизан против гитлеровцев. Автор художественно и правдиво описывает трудный и тернистый, полный опасностей и тревог путь партизанской части через боснийские лесистые горы и сожженные оккупантами села, через реку Дрину в Сербию, навстречу войскам Красной Армии. Образы героев, в особенности главные — Космаец, Катица, Штефек, Здравкица, Стева, — яркие, запоминающиеся. Картины югославской природы красочны и живописны. Автор романа Тихомир Михайлович Ачимович — бывший партизан Югославии, в настоящее время офицер Советской Армии.
Роман югославского писателя — лирическое повествование о жизни и быте командиров и бойцов Югославской народной армии, мужественно сражавшихся против гитлеровских захватчиков в годы второй мировой войны. Яркими красками автор рисует образы югославских патриотов и показывает специфику условий, в которых они боролись за освобождение страны и установление народной власти. Роман представит интерес для широкого круга читателей.
Осетинский писатель Тотырбек Джатиев, участник Великой Отечественной войны, рассказывает о событиях, свидетелем которых он был, и о людях, с которыми встречался на войне.
Михаил Демиденко — молодой ленинградский прозаик. Родился он в Воронеже, школьником начал заниматься в литературном кружке, которым руководил писатель Юрий Гончаров, школьником же начал работать внештатным корреспондентом радио и газеты «Коммуна». Первый свой рассказ М. Демиденко опубликовал в 1952 году в литературном альманахе «Воронеж», потом его рассказы печатались в журналах «Нева», «Звезда». Кроме рассказов, повестей «Абрикосовая косточка» и «Назову тебя Юркой!» (выходивших в Ленинграде отдельными книжечками), М.
Командир партизанского отряда имени К. Е. Ворошилова, а с 1943 года — командир 99-й имени Д. Г. Гуляева бригады, действовавшей в Минской, Пинской и Брестской областях, рассказывает главным образом о женщинах, с оружием в руках боровшихся против немецко-фашистских захватчиков. Это — одно из немногих произведенной о подвигах женщин на войне. Впервые книга вышла в 1980 году в Воениздате. Для настоящего издания она переработана.