До и после - [8]
— Хотя это тебе не подойдет. Они попытались перевести его на современный язык и совершенно испортили. А в этом лучше комментарии.
Я усвоила, что, когда дело касается информации, Марабель лучше Гугла.
Она также была необычайно странной. Думаю, она напоминала мне Фостера, в некотором отношении. Они оба словно жили на собственной волне. Но если Фостер привлекал внимание, то Марабель была просто... спокойно эксцентричной. Я не уверена: порой она просто не понимает некоторые вещи — например, подшучивание Кэса — или ей просто все равно.
— Марабель, как учеба? — спросила я. Кэс вернулся к своему обеду.
Она сморщила носик:
— Тригонометрия — это ужас.
— О да. Тригонометрия отстой. Извини.
Она моргнула.
— За что?
— Я люблю эту девушку, — сказал Кэс, когда мы шли в класс после обеда. Марабель удалилась в сторону кабинетов иностранных языков, одной рукой она придерживала выпуклый животик под своим кукольным платьем. — Я серьезно люблю ее. Она самый смешной человек, которого я когда-либо встречал.
— Ты же знаешь, что она не специально.
— Поэтому она и прикольная.
— Она несовершеннолетняя мама. Имей сочувствие.
— О, значит, ты сочувствуешь несовершеннолетним мамам, но не брошенным детям?
Я пихнула его.
— Ты большая, огромная, гигантская задница, знаешь это?
— Как Эзра Линли?
— Хуже. Ты не такой симпатичный.
Кэс схватился за грудь:
— Это ужасная, чудовищная ложь.
— Идем. — Я посмотрела на часы. — Мы опоздаем на урок.
Он снова хлопнул ладонью по груди и остановился как вкопанный посреди коридора.
— Ой, перестань, ты же знаешь, я считаю тебя симпатичным.
Кэс покачал головой, растирая грудь, как будто там нарастала боль.
— Дело не в этом.
— А в чем?
Он поморщился:
— Воспаление хитрости.
Я стукнула его по руке.
— Иди в класс.
— Неплохая попытка, а?
Я не удержалась от улыбки.
— Иди уже.
3
Каждый день Фостер просыпался в половине шестого утра. Школа начиналась только в восемь, и я все еще не избавилась от летней привычки долго спать, поэтому его утренний шум меня совсем не радовал.
Обычно через несколько минут я проваливалась обратно в сон, но этим утром мои глаза отказывались закрываться. Голова не могла найти удобное положение на подушке. Под одеялом было слишком жарко.
Я отбросила его и перевернулась. В окно дул легкий ветерок, шевеля шторы. Снаружи послышалось шарканье кроссовок по тротуару и легкое дыхание бегуна, миновавшего наш дом. Где-то неподалеку хлопнула дверь автомобиля. Зажужжал блендер.
Фостер делал смузи.
Я застонала. Теперь я точно проснулась.
Я никогда не видела Фостера в пижаме. Он всегда ложился последним, а утром вставал первым и выглядел точно так же, как и предыдущим вечером. Я знаю, что у него должно было быть больше одежды из дома, чем мне казалось, но дело в том, что вся она выглядела одинаково. Все свежие новые футболки, рубашки, джинсы с идеальными складками, которые купила для него моя мама, лежали ненадетыми в ящиках его комода. Меня расстраивало, что он отказывался избавиться от вещей из дома, но еще больше мне было жаль маму, которая — хотя они ни за что не признается — досконально изучила, какую одежду носят дети в телеке и в журналах, чтобы у Фостера было именно то, что нужно. Когда он отказался это носить, она сказала, что это было глупо с ее стороны, ведь конечно же ему хочется самому выбрать свой стиль. Но еще одна поездка в магазин, закончившаяся пустыми руками, сказала сама за себя: у Фостера есть свой стиль, и он потрепанный.
— Хочешь смузи? — спросил Фостер, когда я притащилась на кухню.
— Фостер, сейчас слишком рано включать блендер.
— Знаешь, на Западном побережье только половина четвертого.
— Ты просыпался в половину четвертого, когда жил на Западном побережье?
— Иногда, — сказал он. — Как по-твоему, если встать пораньше, день будет казаться длиннее?
По-моему, в сутках двадцать четыре часа, и никакое раннее пробуждение этого не изменит.
Не дождавшись от меня ответа, Фостер спросил:
— Ты знаешь, какой сегодня день?
— Пятница?
— Ага. А угадай, что происходит по пятницам?
«Будущие революционеры американской науки» объединяют свою умственную энергию, чтобы сдвинуть машину директора на один дюйм влево? Стоп, нет, это было вчера.
— Не знаю.
Фостер вытаращил глаза:
— Ты не знаешь?
— Что происходит по пятницам, Фостер?
Я начала терять терпение. Потом до меня дошло. Но ни за что на свете нечто настолько нормальное не могло исходить от Фостера. Он не мог иметь в виду...
— Футбол!
Я вылупилась на него. Прошло всего три месяца. Я еще столько о нем не знаю.
— Ты любишь футбол?
— Не знаю. Я никогда не был на настоящей игре.
Это больше похоже на правду.
— Тетя Кэти сказала, что ты возьмешь меня с собой.
У мамы есть привычка назначать меня сопровождающим Фостера без моего ведома. Судя по выражению лица Фостера, мое собственное выдало эти мысли.
— Ты возьмешь меня? — спросил он.
— Конечно, — сказала я. А что еще тут скажешь? Теперь все по-другому.
* * *
В Темпл-Стерлинге футбол не является грандиозным событием, как в некоторых городах в Техасе или даже в других районах Флориды, о которых вы могли слышать, где стадионы на двадцать тысяч мест и в день игры жизнь полностью останавливается. Но тем не менее он, несомненно, очень важен. Преданные футбольные болельщики: родители, братья и сестры, тети и дяди мальчиков из команды. Дети вроде меня, не имеющие отношения к футболу, но все же желающие быть частью чего-то. Мужчины, от служащих банка до семидесятилетнего Фреда из «Автосервиса Фреда», которые в прошлом играли за команду, знали ощущение стадиона в пятницу вечером и ходили туда каждую пятницу, чтобы попытаться вернуть частичку прошлого. Футбол — это нечто общее, как общая религия. Мы все верили в тачдауны и филд голы. Всех нас крестили в лучах прожекторов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Берта живет в Стокгольме, скучает в городском архиве и пытается забыть возлюбленного. Когда-то она была улыбчивой и смелой девушкой, которая не боялась мечтать, а счастливые дни детства проводила в баварском городке Миттенвальд, в доме с вишневыми ставнями, где жила ее бабушка Луиза.Однажды судьба вновь приводит Берту в уютный дом бабушки. Поможет ли он девушке заглянуть в свое сердце и вспомнить заветные мечты? Вернуть свою любовь? Открыть собственное дело?Роман "Дом с вишневыми ставнями" – это книга о потерях и приобретениях, ценных находках, которые живут в каждом из нас.
Остросюжетный женский роман о неожиданных поворотах судьбы, взлётах и падениях, о внезапных потрясениях и счастливых случайностях. Света – обычная девушка, которой выпало жить в тяжелые 90-е. Из-за безысходности и болезни матери она решается на отчаянный шаг – становится девушкой лёгкого поведения. И кто бы мог подумать, что в хмурое время переворотов могут происходить чудеса? И что древнейшая профессия на земле подарит девушке мужчину её мечты, солнечную Италию и простое женское счастье? Но с настоящей любовью приходят и новые серьёзные испытания.
Елена и не знает, что живет двойной жизнью. Наяву она – обычная девушка. А вот во сне… К несчастью, Елена не помнит свои сны. А зря. Потому что сны постепенно начинают вмешиваться в её повседневную жизнь, и ей начинает угрожать вполне реальная опасность, о которой она даже не подозревает.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Разыскивается за похищение: яркая блондинка, имеющая склонность к неприятностям. Может быть вооружена (благими намерениями) и опасно соблазнительна... У Керри Салливан нет времени и заканчивается терпение. Ее брат ложно обвинен в присвоении миллионов, в результате чего ей приходится просить о помощи мужчину, который бросает трубку при первом же звуке ее голоса. Рафаэль Доусон один из лучших экспертов в стране в области электронной безопасности и единственный человек, который может доказать невиновность ее брата, но его манеры переговоров по телефону ужасны.