До и после - [54]

Я и забыла. Опять моя жалкая эгоистичная часть думала, что он больше не захочет устраивать вечеринку.

— И?

— И... Думаю, я должен отвезти ее.

— Ты хочешь сказать, что думаешь, что я должна отвезти вас обоих.

— Ты тоже можешь пойти на вечеринку. Мы можем пойти все вместе.

— С чего мне хотеть пойти на вечеринку к придурку?

На этот раз Фостер не стал спорить. На его лице было противоречивое выражение, ему не надо было ничего говорить, я и так поняла.

Я тяжело вздохнула.

— Ничего страшного, если ты хочешь пойти на вечеринку к придурку.

— Дев...

Я встала:

— Я иду обратно. Ты тоже должен вернуться. Уверена, все девчонки в спортзале потребуют у тебя танец.

И они потребовали. В последующие часы я не спускала глаз с Фостера. Он едва ли присел хоть раз. Также я высматривала Линдси и Эзру, чтобы по возможности избежать встречи с ними. Но я не увидела их снова.

Зато увидела Кэса. Синий костюм, начищенные ботинки и широкая улыбка, нацеленная точно на меня. Не было никакой возможности его избежать.

— Дев! Ого, ты отлично выглядишь! — сказал он, направляясь ко мне.

До этой секунды мне даже в голову не приходило задуматься: если Эзра был с Линдси, то...

— С кем ты пришел?

Девушка повернулась. Розовое серийное изделие в блестках.

Грейси Хольтцер.

Кэс обвил рукой ее талию и просиял.

— Привет, Девон! — зафонтанировала Грейси. — Боже мой, ты такая милашка!

— Спасибо. — Я оцепенела. — Ты тоже.

— Где ты купила это платье?

Я промямлила название магазина, но ее внимание уже переключилось. Она смотрела куда-то в толпу, а потом резко оторвалась от Кэса и побежала к другой девице, наверное, трещать о том, как мило они обе выглядят.

Я посмотрела обратно на Кэса. Он продолжал улыбаться.

Я вытащила его в коридор, прежде чем нашла слова, чтобы выразить свое недоверие, и даже тогда сумела произнести лишь:

— Грейси Хольтцер?

— Ага. Она милая, правда?

— Грейси Хольтцер?

— Да. Может, вернемся? Хорошая песня.

— Ты понимаешь, что пришел с младшей сестрой девушки, с которой пришел Фостер?

Кэс просто уставился на меня.

— Это, блин, незаконно, Кэс. Ей всего четырнадцать!

— Остынь. Мы просто веселимся.

Мне захотелось плакать. Вместо этого я ударила его по руке.

— Почему ты ведешь себя так по-идиотски? Почему ты не мог просто пойти с Линдси?

— Я думал, ты не хочешь, чтобы я пошел с Линдси.

— Я никогда этого не говорила! На самом деле, я сказала тебе пойти с ней! И даже если бы я не сказала, с чего бы тебя остановило то, что я думаю?

— Не знаю... это было так не похоже на тебя... а потом Грейси пригласила меня, и я просто подумал, что так все будут счастливы.

— Кроме Линдси!

— Но тебе не нравится Линдси.

— И когда это останавливало тебя от свиданий с кем-то?

Кэс выглядел нервным.

— С ней все по-другому.

— Как?

— Она мне нравится. Очень.

— Да, и что?

— Не знаю.

Глаза Кэса забегали по шкафчикам рядом с нами, пока он теребил гвоздику, прицепленную к его пиджаку.

И внезапно я поняла, что он действительно испытывает те чувства, что я разглядела на вечеринке у Фрэнка Ферриса. Это должно было произойти. Я знала, что однажды он влюбится. Знала, что кто-то другой станет вытирать его машину.

Кэс посмотрел на меня:

— Может, просто скажешь это?

— Скажу что?

— Скажешь, что я нравлюсь тебе больше, чем просто друг.

Меня словно в живот ударили, сильно и неожиданно.

— С чего мне это говорить?

— Потому что это правда?

— Это нечестно, — сказала я.

— Почему? Я тебе нравлюсь, разве нет?

— Откуда ты знаешь?

— Да это все знают. — Он посмотрел на меня, как будто все было очевидно. — Мы друзья, — сказал он. — Всегда были друзьями. И я хочу... Не знаю. Поберечь, блин... твои чувства, или что там. Потому что я знаю, что они у тебя есть. Знаю. И все остальные знают, так что просто... Почему бы тебе просто не сказать это?

Моя душа как будто покинула тело, и я вдруг увидела, как занимаю столы для нас в столовой. Беру лишнюю порцию чего-то, что, знаю, он любит, пока продвигаюсь в очереди. Звоню ему перед сном — ведь это я всегда звонила ему? — записываю плей-листы на диски на День святого Валентина и притворяюсь, что меня совершенно не волнует, что он никогда не дарит мне ничего в ответ. Все разы, что я сидела на трибунах во время тренировки: полная веры, надежды и иллюзий. Кэс многое значил для меня, и, возможно, я тоже многое значила для Кэса, но он меня не любил. Внезапно я осознала правду, которую в восьмом классе пыталась донести до меня мама, держа в руках шоколадное молоко. Я не могу измениться, чтобы заставить Кэса полюбить меня. И не могу изменить Кэса. И даже если бы я могла, захотела бы я этого? Хотела бы я кого-то, кого заставила полюбить меня?

И все это время Кэс стоял передо мной, и между нами повисло его «Все это знают», и я видела на его лице отвратительную уверенность. И я поняла, что он знает, что он все время знал и жалел меня. Бедняжка Девон и ее чувства.

Я почувствовала, как вспыхнули щеки, глаза защипали раскаленные слезы неловкости. Если я моргну, они прольются. Поэтому я не моргала.

— Это неправда, — сказала я. — Все ошибаются.

— Дев. Да ладно.

— Кэс, — сказала я. — Господи. Обычно ты несешь чушь, но сегодня порешь просто особенную ахинею.