До и после - [23]

Сцена с мистером Уиллоби была, как всегда, захватывающей, но я никак не могла сосредоточиться. Я часто отрывалась от страницы и смотрела на Фостера и Эзру. Фостер несколько раз пропустил мяч, который бросал ему Эзра, но потом, кажется, приноровился. Эзра давал советы слишком тихим голосом, чтобы я могла расслышать со своего места, но голос Фостера был громким и четким, он спрашивал, что сделал не так и как это исправить. Это странным образом располагало к себе. Фостер, кажется, действительно хотел учиться.

Через некоторое время они пришли передохнуть. Эзра выпил бутылку воды, а Фостер в своем обычном бессвязном стиле озвучил все, что они успели сделать.

— …и Эзра сказал, что именно так он научился, что они делают то же самое! А дальше мы будем делать… что мы будем делать дальше, Эзра?

— Борьба за мяч.

Фостер побледнел:

— Но… Я думал, я не буду участвовать в борьбе за мяч.

— Сбить с ног могут любого.

Фостер не ответил.

Эзра поставил свою воду и придвинулся ближе к тому месту, где сидели мы. На меня он не смотрел. Кажется, это обычное поведение для Эзры — отрицать существование любого, кто для него не важен.

— Чего ты боишься? — спросил он.

— Будет больно.

— Да, возможно, будет больно. И что?

Фостер просто моргнул.

— Ты когда-нибудь играл в настольные игры?

Фостер практически поклонялся «Parker Brothers».

— Да.

— Какая твоя любимая?

Он состроил задумчивое лицо:

— «Монополия».

— Хорошо. Допустим, «Монополия» была бы контактной игрой и тебе давали бы подзатыльник каждый раз, когда проходишь «Старт». Ты будешь играть дальше?

— Зачем подзатыльник? В этом нет смысла.

— Почему нет?

— Потому что это не имеет отношения к игре. Это ничего не дает. По крайней мере в футболе… — Фостер замолчал.

Эзра кивнул:

— Ты получаешь удар ради чего-то. Если тебя собьют, но твоя команда выиграет первый даун или тачдаун, то это не зря, не так ли?

— Да.

Эзра выглядел удовлетворенным, но я знала Фостера. На его лице все еще отражалось беспокойство. Это будет нелегко.

— Но… я имею в виду, от знания того, что это не зря, не станет менее больно.

— Да, но разве тебе не будет лучше от осознания, что твоя боль помогла команде достичь результата? Смотри. Ты можешь забивать, и это здорово, но тренеры должны знать, что могут поставить тебя на поле и им не придется волноваться о том, где ты и что делаешь, собьют тебя или нет.

Это была самая длинная фраза, которую я слышала от Эзры. Я поняла, что уставилась на него, когда его глаза встретились с моими на долю секунды. Я вернулась к своей книге.

— Может, если я буду очень хорошо бить, им будет все равно? — сказал Фостер.

Эзра вздохнул:

— Давай просто закончим на сегодня, ладно? Иди возьми мяч.

Фостер побежал туда, где чуть поодаль в траве лежал мяч.

Неожиданно Эзра сорвался с места. Не успела я закричать, окликнуть или предупредить Фостера, как Эзра бросился на него и повалил на землю.

Мгновением позже с моих губ сорвался крик.

Я вскочила на ноги и побежала. Эзра поднялся с земли. Фостер все еще лежал, он выглядел немного ошеломленным.

— Да что с тобой такое? Ты мог сделать ему больно!

— И лайнмен может сделать ему больно, вот так они и делают.

— Он маленький, ты не можешь просто сделать это!

— Эй, Дев, у тебя есть «Клинекс»?

— Я пытаюсь помочь. Он должен знать, как это делается.

Фостер дернул меня за рукав.

Я посмотрела вниз. Из носа у него лилась кровь.

— Елки-палки.

Я знала, что Фостер склонен к носовым кровотечениям. Уверена, что сильный ветер или косой взгляд могли спровоцировать нос Фостера. Но я все равно сердито зыркнула на Эзру.

— Посмотри, что ты наделал.

— Он в порядке. — Эзра поставил Фостера на ноги. — Ты в порядке.

Было в его взгляде нечто такое, что делало это больше вопросом, чем утверждением.

Фостер зажал нос измазанными кровью ладонями и с умным видом кивнул.

Я схватила его за локоть и потащила через поле.

— Мы уходим.

— Ты видела это, Дев? Видела, как он меня повалил?

— Да, видела, я сидела прямо там.

— Меня повалил Эзра Линли. Когда мы вырастем и Эзра станет профессионалом, я буду смотреть телевизор со своими детьми и говорить, что вот этот парень меня повалил.

Я посмотрела на Фостера, только чтобы увидеть, как губы под его окровавленными руками сложились в широкю улыбку.

— Брось, Фостер. Он придурок, и ты не должен позволять ему так шпынять себя.

— Он не шпынял меня, он меня учил.

Когда мы подошли к машине, я дернула свою дверь и захлопнула ее за собой с такой же силой.

И только когда мы подъехали к дому, я поняла, что забыла на поле «Чувство и чувствительность». К тому времени как я высадила Фостера и вернулась обратно, книги, как и Эзры Линли, уже не было.

11

День труда [8] — по-настоящему последний сладкий вкус уходящего лета. Последнее «прощай» перед тем, как все понедельники снова станут рабочими буднями. Я попыталась выжать максимум из выходных, последовавших за тренировкой Эзры и Фостера.

Но они закончились, и на перемене Рэйчел Вудсон загнала меня в угол в коридоре.

— Ты сердишься? — спросила она без предисловий.

— Ч-что?

— Из-за сумки для фотокамеры. Слушай, все не так плохо, как кажется. Ты просто укажешь в заявлении «помощник фотографа» или «технический администратор «Геральд». Ты, возможно, могла бы даже притянуть спортивные внеклассные занятия, типа «помощник по спортивной документалистике» или что-то вроде. Так что это не так уж плохо, видишь?