До горького конца - [16]

Он обошел все окрестности на расстоянии двадцати миль от Брайервуда и осмотрел все поместья и развалины, доступные для туриста, с единственным только исключением: в Клеведоне он не был. Однажды утром, проходя мимо растворенных окон семейной гостиной, где Грация упражнялась на фортепиано, а тетушка Ганна сидела, погрузившись в исследование какой-то одежды мужа, требовавшей серьезной починки, он остановился и предложил им сходить в Клеведон вместе.

— Вы знаете это место и знаете Ворта, — сказал он. — Мы можем уговориться с ним, чтоб он встретил нас у дома. Почему нам не устроить таким образом импровизованного пикника? Возьмем с собой холодный обед и пообедаем в той комнате, где сэр Лука Клеведон угощал принца регента. Я не был ни на одном пикнике с тех пор, как приехал сюда, а мне помнится, что когда я был мальчиком и проводил лето в одной ферме в Норфольке, доставили мне там удовольствие быть на полудюжине пикников, по крайней мере. Я имею право жаловаться на недостаток гостеприимства с вашей стороны, мистрис Редмайн.

Грация засмеялась тихим, счастливым смехом, и даже грубые черты мистрис Джемс озарились улыбкой, когда она подняла голову, не успев разрешить занимавшего ее вопроса, положить ли заплату или пришить новый обшлаг.

— Вы шутите, мистер Вальгри, — сказала она. — Разве вам можно угодить нашими пикниками? Вы потребуете оркестр и коляску четверней прежде, чем назовете что-нибудь пикником.

— О, нет, моя милая мистрис Редмайн. Холодная телятина, салат и бутылка хересу, — вот все, что мне нужно. Я прошу вас и ваше семейство идти со мной в Клеведон, и смею думать, что мы пообедаем там с неменьшим удовольствием, чем принц регент, как бы ни был искусен повар сэр Луки.

Тетушка Ганна поколебалась с минуту, взглянула пристально на племянницу — не она ли причиной любезности жильца, но не могла ничего возразить против предложения. Неучтиво было бы отказаться исполнить желание такого примерного жильца, и такое желание, которое было снисхождением с его стороны.

— Хорошо, сэр, — сказала она, — если вам угодно провести день в Клеведоне с Джемсом и со мной, с Грацией и ее кузенами, я согласна, но только едва ли это доставит вам удовольствие. Мы, как видите, люди простые и…

— Вы славные люди, мистрис Редмайн, Поверьте мне, что я лучшего общества не желаю.

Он бросил взгляд на Грацию, прилежно учившую страницу из своих нот. Он не мог увидать ее глаз, но розовые губы улыбались радостной улыбкой, доказывавшей, что мысль о пикнике доставляет ей удовольствие.

— Так не пойти ли нам завтра? Чем скорее, тем лучше, потому что погода может испортиться.

— За погоду не опасайтесь, — возразила тетушка Ганна, придумывавшая обед для пикника и рассчитывавшая, сколько времени потребуется для его приготовления. — Послезавтра будет удобнее, — сказала сна.

— В таком случае, послезавтра. Так вы уговоритесь с мистером Вортом. Или я сам схожу к нему сегодня, если хотите.

— Как вам угодно, мистер Вальгри. Я уверена, что мистер Ворт исполнит с удовольствием всякое ваше желание.

— Да, — отвечал жилец своим задумчивым тоном. — Ворт был всегда моим другом.

— Он сказал, что давно знает вас, — решилась заметить мистрис Джемс, которая, как женщина, не могла не интересоваться прошлым своего жильца.

— Он знает меня с рождения, — отвечал мистер Вальгрев.

Грация взглянула на него большими, пытливыми глазами. Он никогда не говорил им ничего ни о своих родителях, ни о своем доме, ни о своем детстве. То, что он сказал сейчас о лете, проведенном в Норфольке, было все, что они знали об его юности, и Грация, у которой было так много свободного времени, провела немало праздных часов, думая о нем.

Мистер Вальгрев зашел к управляющему на обратном пути после длинной прогулки. Одинокое скитальчество начинало надоедать ему, и он чувствовал себя все более и более расположенным проводить дни в Брайервуде. Плодовый сад был чрезвычайно удобным местом для чтения. Он привез с собой некоторые из своих любимых авторов: Монтеня, Бартона, Стерна, и выписал впоследствии из лондонской библиотеки ящик книг новейшей литературы: последние сочинения Фроуда и Мотлея, новейшие произведения по метафизике, темно-синий томик со стихами сомнительного достоинства и последний французский роман. С таким запасом он полюбил фруктовый сад, где так хорошо было лежать на короткой тенистой траве под яблоней, осыпавшей его по временам градом мелких недозревших яблок.

Мистер Ворт согласился беспрекословно исполнить его желание, но был удивлен пикником и сближением мистера Вальгрева с Редмайнами.

— Мне казалось, что это не в вашем характере, — сказал он.

— Ничто не в моем характере, кроме тяжелого труда, милый Ворт. Праздность для меня такая новость, что я перестал быть самим собой. Я жажду какого-нибудь сельского развлечения. Эти люди очень добры, и я в последнее время сошелся с ними. Я, право, не подозревал, что человек такое общительное животное. Миг казалось, что с книгами и с рыбной ловлей я не буду чувствовать ни малейшей потребности в обществе людей, но случилось так, что я через неделю или дней через десять после моего приезда сюда стал искать общества почтенных Редмайнов. Итак, послезавтра, Порт. Вы встретите нас у старого дома?