До горизонта и обратно - [13]

Летят над стремнинами наши плоты

Со страхом в обнимку и с риском на «ты».

Прости, дорогая, прости:

Такие мне выпали нынче пути —

Прости, дорогая, прости.

На Кольском, на Кольском, на Кольском

Стою я на камушке скользком

Без карт, без тропы, вдалеке от жилья,

Стою, отбиваясь от туч комарья.

Прости, дорогая, прости:

Такие мне выпали нынче пути —

Прости, дорогая, прости.

А есть ведь еще и Урал,

Я там никогда не бывал.

На юге там жаркое солнце печет,

На севере речка Печора течет.

Прости, дорогая, прости:

Но, кажется, долго я буду в пути —

Прости, дорогая, прости.

Горы

Брату – альпинисту, восходителю на Эверест в 1982 г.

Говорят, в начале было слово.

Эта байка, право, не нова.

Но упрямо повторяю снова:

Горы были прежде, чем слова.

Где, когда – забыл. Но строки эти

Врезались в сознанье, как беда:

«Кто не видел горы на рассвете —

Не узнает счастья никогда».

Я поверил – и судьбе в угоду —

От программы драм и мелодрам —

Каждым летом уходил я в горы

Как в таинственный и светлый храм.

Понапрасну счастью ладил сети:

Сети – рвань.

Да горе не беда:

Кто увидел горы на рассвете,

Те душою молоды всегда.

Финиш виден. Время ставить точку.

Но как хочется вернуться мне порой

В ту давно ушедшую цепочку,

В небо устремленную Горой.

Их пути – туда, где снег и ветер,

Сквозь лавины и оскалы льда.

Те, кто видел горы на рассвете,

Да пребудут счастливы всегда!

Зов тайги

К трудягам-шоферам на чай

Забросил случай невзначай.

Дороги долги за спиной,

Снега да сосны за стеной.

С порога так далек порог

Порой заснеженных дорог.

Пора дождей, пора ли вьюг —

Судьба чумазых шоферюг.

Судьба, что вдруг зовет с собой:

Вот все пути, бери любой.

Перебирать их нет причин:

Здесь все пути – пути мужчин.

И в сердце вдруг стучится клич

Краев, где не дичится дичь,

Где на обочину зари

Слетят к машине глухари,

Где сосны скроют, закружив,

И только свяжет – если жив —

Дорога, дорогой ценой,

Людей – с людьми. Тебя – со мной.

Молчи, ни слова не скажи,

Лишь чутче ухо приложи:

В моей груди живут с тех пор

Дорога. Снег. Сосновый бор.

По Кожы́му

Не у Божьего крылечка,

Не у черта на рогах —

Затерялась эта речка

В дальних северных горах.

Там у пенного прижима

Мы свой лагерь разобьем.

Ты на карте покажи нам,

Где на воле заживем —

Покажи, где на Кожы́ме

Мы на воле заживем.

Там, где ветер завывает,

Там, где скалы да тайга,

Ток хрустальный омывает

Золотые берега.

Не до жиру, быть бы живу!

За бока судьбу возьмем.

По Кожы́му, по Кожы́му

Прикажи нам – проплывем.

Повстречает наши лодки

Переката шумный вал.

В нем когда-то самородки

Сам Туманов намывал.

Но не жадностью наживы —

Жаждой странствий проживем,

Будем живы – по Кожы́му,

По Кожы́му проплывем.

Нас ужасно беспокоит —

Неизвестно, почему —

Где экватор был, где полюс

Миллионы лет тому.

И надеждой одержимы,

Что не зря еще живем,

По Кожы́му, по Кожы́му

Пока живы, проплывем.

Там, где нас нет

В Калининграде —

Льда изломы

И грязи стылая кора.

За грудою металлолома

Стоял у пирса наш корабль.

И в этом слякотном мерцанье,

Среди авральной суеты,

В предкругосветном ожиданье

Мы были с Глобусом «на ты».

И невзначай о теплом юге

Со вздохом вспоминали мы

Среди промозглой, липкой вьюги —

Ведь есть края, где нет зимы!

Но вот я – черный, как копченый —

Привычно к палубе прирос:

Какой там, к черту, я ученый,

Я – недоученный матрос!

Палят лучи, идет работа

Без суеты, без дураков,

И ручейки седьмого пота

Стекают в блюдечки очков.

Кто о земном зеленом рае

Меня лукаво уверял?

Что я забыл в далеком крае?

Что в чуждом мире потерял?

Кого виню, кому вменяю?

Досада на себя берет.

Да я все пальмы променяю

На тень листвы родных берез!

Пора линять!

Но мне знакомы

Все парадоксы прежних лет.

Домой мы рвемся. А из дому

Туда нас тянет, где нас нет.

Польют дожди, не утихая,

Придет печальная пора…

Скажу, мечтательно вздыхая:

– Ведь надо ж! ТАМ сейчас жара!

Острова в океане

Утих океан. Проклиная

Бессонниц его маяту,

На мостике вахта ночная

Тревожно глядит в темноту.

Страда расстояний за нами,

Устало ревут дизеля.

По левому борту огнями

Маячит чужая земля.

Душа притомиться не хочет,

И мысли уносят меня

Из душной тропической ночи

В сиянье осеннего дня,

Где был я моложе и проще,

Любил тех, кого уже нет,

И листья пылающей рощи

Листал, словно летопись лет.

Но чудо минувшего мига

Уже заставляет жалеть,

Что жизнь непрочитанной книгой

Осталась едва ли на треть.

И день, что бессмысленно прожит,

И жжет, и тревожит во сне,

И каждая строчка дороже,

И каждая буква в цене.

И вчуже покажется странным,

Что снова назад возвращусь,

Рубцуются старые раны.

Рождается новая грусть

О том, что таилось в тумане,

О том, что жило в тайниках:

Что мы – острова в океане,

И не докричаться никак.

Пейзаж с видом на Везувий

Мир и спокойствие. Гора.

Лоза. Олива.

Благословенны вечера

И гладь залива.

Но вдруг внезапно задрожит

Вода в стакане —

И ты поймешь, что значит жить

«Как на вулкане».

Дары моря

Нине. Приглашение к ужину на сиднейской Ривьере

Ну так что же нам нужно для ужина?

Дюжина

Устриц; горка мидий, пара ломтиков семги,

лимона долька.

Но и не только:

Еще необходимы разнообразные

Ракообразные.

А также нужна

Бутылочка белого сухого вина

Урожая 2010 года.

И, конечно же, солнечная, сухая погода.

Плюс, всего этого кроме, —

Моря кромка,

Вечер, почти закат,

Говорливый прилива рокот и перекат.

Далекого паруса провожание взглядом.