До Бейкер-стрит и обратно - [5]
Однако, железнодорожная станция была надежно спрятана. Графиня стояли к ней спиной, и ни гул поездов, ни сами поезда, то и дело мелькавшие мимо, совершенно не мешали поискам
Пункт четвертый и последний гласил: «Сесть в поезд и позвонить мне. С.».
Это – «Чизли», дом, в котором живут B. Маленький и уютный, в два этажа. А это – сами B.: Дима – служащий банка (разумеется, по компьютерной части) и Света – настоящий британский ученый, доктор философии. Уокинг – южный пригород Лондона, находится, как я уже говорила, в Суррее. Это любопытно до чрезвычайности, и отнюдь не только потому, что именно здесь Герберт Уэллс писал «Войну миров», здесь же разворачивается действие его романа, а на городской площади стоит памятник марсианину. Любопытно, что в моем романе дело касается Конан Дойля, в частности, «Знака четырех». А место действия «Знака четырех», если вы вдруг забыли – именно Суррей. Кроме того, мне необходим сумасшедший дом. По странному совпадению как раз Уокинг, милый, маленький город, в котором я оказалась совершенно случайно, носит прозвище: «Mad, bad and dead».Ибо среди местных достопримечательностей – сумасшедший дом (бывший), тюрьма (бывшая), кладбище и крематорий (действующие). Именно так он и возник: в Лондоне не хватало места для покойников, преступников и безумцев. Кладбище! Ну, конечно, кладбище! Не знаю, что буду с ним делать, но какой же дурак откажется от кладбища?
Сегодня, леди и джентльмены, исторический день: графиня обрела жилье. Не Букингемский дворец, там у меня нет знакомых. Но тоже очень милое место, хотя в наших краях такие называют «общежитие семейного типа». И тем не менее. Wi-fi, стиральная машина, письменный стол... столик, так будет вернее. К деталям мы еще вернемся, а пока о главном.
Лондонский мост находится в пяти минутах ходьбы от моей лондонской резиденции. Станция метро Бермондси - в десяти. И от этой станции, между прочим, не нужно тащиться на автобус (и тратить стремительно тающие фунты), или в течение продолжительного времени пешком любоваться городом до состояния «достигнув финиша, упал и уснул мертвым сном». На улице, пересекающей Лондонский мост снизу, имеется все, что потребно для жизни: магазины (из них один круглосуточный), прачечная, оба рекомендованных банка, и даже тотализатор (ну, мало ли). А также паб «Блю Анчор», лотки с овощамифруктами и впечатляющее количество китайской еды. Еда эта так пахнет, что графиня, сурово отдающая ужин врагу, чуть было не проявила душевную дряблость. Но удержалась и гордится. Хотя и допускает возможность, что местные ароматы прекрасны более всего с голоду, а обед раз в неделю – маловато даже для тех, кто, как я, неусыпно следит за своей линией «Ж». Моя будущая резиденция называется Рамсфорт (тут, по-моему, все дома вместо номера носят имя) и находится на Роузберри-стрит. Не далее как вчера графиня в кромешной темноте металась по городу и натурально приставала к прохожим: «Excuse me! How can I get to Roseberry street?» От этой простой фразы лондонцы отчего-то впадали в растерянность и вежливо просили обратиться к ... такая круглая штука с кнопкой на стене, чтобы помочь тем, кто сам не местный. Графиня эти советы расценивает как тонкий английский юмор. Потому что ничем иным не может быть предложение поговорить по телефону, если и живьем-то английский воспринимаешь как одну длинную, приятную на слух фразу без определенного смысла. В плеере третьи сутки по восемь часов кряду звучит «Дживс и Вустер». Графиня очень радуется, когда каждый следующий день понятных слов становится больше. И все равно, понимаете? Все равно я никого не понимаю! В Рамсфорте меня ждали к семи, а было уже девять, и телефон сел безнадежно, а тут еще и граф. Графу накануне было сообщено буквально вот что:
«Если я не объявлюсь на связи между шестью и семью, значит, что-то пошло не так».
Можете себе представить.
Еще в Путни графиня смотрела другую комнату, как вдруг в кармане предупреждающе запищало. В панике успела она поймать за пальто прохожую, и, тыча пальцем в телефон, где хранилось сообщение с адресом, вымолить карандаш и клок бумаги. На котором, с риском не разобрать написанное никогда, удалось быстро-быстро записать адрес. Сразу после того, как была поставлена последняя точка, экран мобильного потемнел.
- Rose...Rose...what? - ужасались лондонцы неизвестно, чему.
Самые отзывчивые отбирали бумажку, долго смотрели, приходили еще в больший ужас и спешили удалиться, с трудом скрывая смущение. Слава, слава лондонским assistant в метро! Самый прекрасный из них нашел все таки по карте эту самую стрит и зарисовал фрагмент карты твердым понятным почерком. Это уже потом графиня забыла, что надо было свернуть немного направо сразу у моста, пошла прямо, и потерялась.
Там, где она оказалась, было темно, попадались люди и между приличными домами мелькали трущобы. Как известно, большая часть лондонцев говорит с акцентом. За какие-то сорок минут блуждания только в этом месте этих акцентов удалось услышать штук десять. Самым впечатляющим оказался акцент приземистой старой негритянки . У этой дамы была всего одна гласная – «о». Bos stop, - разобрала графиня неожиданно для себя. - А, бас стоп! - вскричала она радостно. - Йос, йос, - согласно кивала негритянка, продолжая водить по бумажке грязным толстым пальцем с обкусанными ногтями. Бумажку она отдавать не хотела, хотя графиня, уловив логику ее соображений, рвалась в бой. - Роузберри-стрит чуть дальше, - настаивала негритянка, - и туда надо немного проехать на автобусе. Пятнадцать минут, не больше. Очень близко, очень. В сообщении, присланном хозяином, указывалось, что до дома минут восемь пешего пути. Тут подошел автобус, негритянка вскочила внутрь, властным жестом остановила водителя, собравшегося уже ехать, и велела сию минуту выдать по возможности полную информацию, где находится Роузберри-стрит. Несчастный долго вертел обе бумажки, игнорируя возмущение куда-то опаздывающих пассажиров, и, наконец, сказал, что нужно не ехать, а идти. В обратном направлении. Недолго, минут пять. До... тут я забыла. Пять минут превратились в двадцать. Пока графиня, тоскливо вглядевшись в очередной указатель с названием, не увидела скромный указатель: «Ramsfort». «Рамсфорт», вообще говоря, бывший социальный дом. Но если не думать об этом сомнительном статусе, то просто представьте не противного вида длинное здание в с маленькими террасами на первом и одним общим балконом на втором этаже. На террасе у входа в номер один романтично обнимались две девушки.
У Петечки Осликова есть мама, которая много читает и «делает важные дела», папа, который много работает и… работает, а также бабушка и дедушка – нормальные все люди. Один Петя какой-то неправильный, да что там неправильный – ужасный мальчик! Просто недоразумение какое-то! Ну а Петечка Осликов (если, конечно, когда-нибудь кто-нибудь его об этом спросит) скажет вам совершенно искренне, что с этими взрослыми можно с ума сойти. Елена Соковенина – писатель, журналист, блогер, финалист «Русской премии» (2010) и конкурса на лучшее произведение для детей и юношества «Книгуру» (2013, 2014), веселая и умная мама уже почти взрослого мальчика – большой специалист по детским проказам и взрослым переживаниям.
Производственно-приключенческая повесть для детей про взрослых, издающих подростковый журнал.Подходит читателям от 12 лет.
Представьте себе небольшой европейский городок. Кое-кто вообще считает его крошечным. А все-таки, какая ни есть, европейская столица. Жизнь в городке так и бурлит.Бурными событиями город обязан, конечно, трамваю. Вот в вагон входит Безработный – как обычно, недоволен правительством. Вот Бабуля – тоже, как всегда, везет своего внука Школьника на урок музыки. А вот интеллигентный Фотограф и – а это важнее всего! – Мадам. В неизменном синем кепи и с кульком печенья в руках. У нее – ну, разумеется, как всегда! А вы как думали? – приключилась очередная душераздирающая драма.А трамвай номер десять всегда ходит точно по расписанию.
Это Мадам. Она графиня. А это Джеймс – ее дворецкий. Каждая уважающая себя графиня просто обязана иметь личного дворецкого. Кто-то должен приносить чашечку кофе и беседовать по телефону, когда мадам этого не хочется. Кому-то нужно разбираться с соседями и утешать мадам, когда весь мир плетет против нее заговор. Должен быть человек, который не даст мадам нанести визит в холодильник, когда на часах уже полночь. И вообще. Кто-то должен помогать мадам выкручиваться из затруднительных ситуаций!
Ходят слухи, будто какой-то великий композитор хвастался, что даже меню может превратить в музыку. А здесь в книгу превратилось отсутствие меню — желание героини похудеть. Но автор так ироничен и так умело работает с языком, что за бесконечной жаждой худобы следить совсем не скучно.«Что делает человек, которому тяжело и горько жить? Правильно, он ищет утешения. Где он его ищет? Это секретное место. Оно спрятано за такой дверцей, которую никак не открыть бесшумно (особенно ночью) и там всегда горит свет».Подходит читателям от 13 лет.
Америка начала XX века и Россия наших дней. Двое друзей-авантюристов (если не сказать шарлатанов) не хотят «работать на дядю». Их мечта – заниматься любимым делом и зарабатывать много денег. Благодаря смекалке и редкому дару убеждения друзья становятся рекламщиками и без зазрения совести проворачивают одну авантюру за другой, обдуривая доверчивых людей. Куда заведут их приключения?
Владимир Курносенко - прежде челябинский, а ныне псковский житель. Его роман «Евпатий» номинирован на премию «Русский Букер» (1997), а повесть «Прекрасны лица спящих» вошла в шорт-лист премии имени Ивана Петровича Белкина (2004). «Сперва как врач-хирург, затем - как литератор, он понял очень простую, но многим и многим людям недоступную истину: прежде чем сделать операцию больному, надо самому почувствовать боль человеческую. А задача врача и вместе с нимлитератора - помочь убавить боль и уменьшить страдания человека» (Виктор Астафьев)
В книгу «Жена монаха» вошли повести и рассказы писателя, созданные в недавнее время. В повести «Свете тихий», «рисуя четыре судьбы, четыре характера, четыре опыта приобщения к вере, Курносенко смог рассказать о том, что такое глубинная Россия. С ее тоскливым прошлым, с ее "перестроечными " надеждами (и тогда же набирающим силу "новым " хамством), с ее туманным будущим. Никакой слащавости и наставительности нет и в помине. Растерянность, боль, надежда, дураковатый (но такой понятный) интеллигентско-неофитский энтузиазм, обездоленность деревенских старух, в воздухе развеянное безволие.
Ты точно знаешь, что не напрасно пришла в этот мир, а твои желания материализуются.Дина - совершенно неприспособленный к жизни человек. Да и человек ли? Хрупкая гусеничка индиго, забывшая, что родилась человеком. Она не может существовать рядом с ложью, а потому не прощает мужу предательства и уходит от него в полную опасности самостоятельную жизнь. А там, за границей благополучия, ее поджидает жестокий враг детей индиго - старичок с глазами цвета льда, приспособивший планету только для себя. Ему не нужны те, кто хочет вернуть на Землю любовь, искренность и доброту.
Город Нефтехимик, в котором происходит действие повести молодого автора Андрея Кузечкина, – собирательный образ всех российских провинциальных городков. После череды трагических событий главный герой – солист рок-группы Роман Менделеев проявляет гражданскую позицию и получает возможность сохранить себя для лучшей жизни.Книга входит в молодежную серию номинантов литературной премии «Дебют».
Французский юноша — и русская девушка…Своеобразная «баллада о любви», осененная тьмой и болью Второй мировой…Два менталитета. Две судьбы.Две жизни, на короткий, слепящий миг слившиеся в одну.Об этом не хочется помнить.ЭТО невозможно забыть!..
Ольга - молодая и внешне преуспевающая женщина. Но никто не подозревает, что она страдает от одиночества и тоски, преследующих ее в огромной, равнодушной столице, и мечтает очутиться в Арктике, которую вспоминает с тоской и ностальгией.Однако сначала ей необходимо найти старинную реликвию одного из северных племен - бесценный тотем атабасков, выточенный из мамонтовой кости. Но где искать пропавшую много лет назад святыню?Поиски тотема приводят Ольгу к Никите Дроздову. Никита буквально с первого взгляда в нее влюбляется.